* * *
…Вот, скажем, с возрастом начинаешь понимать, что «вместе пуд соли съесть» – это не про интенсивность неприятного переживания, а про его продолжительность.
* * *
…Вот, скажем, красавица и умница У. сидела дома и остро переживала свое одиночество. Более того, она остро переживала тот факт, что ее одиночество объясняется неспособностью окружающих поверить, что такая умница и красавица одинока. Все твердо уверены, что у такой умницы и красавицы точно есть с кем поговорить, с кем отдохнуть и, уж конечно, с кем выпить. И не навязываются. И поэтому, печально рассуждала У., ей не с кем поговорить, выпить и отдохнуть. От этих мыслей У. пришлось немедленно выпить – в одиночестве, конечно. Ее одиночество от этого сильно усугубилось. Пришлось съесть ложкой три четверти торта и выпить еще чуть-чуть, потом еще чуть-чуть, а потом выпить столько, что У. тихонько наблевала в ванну и поползла спать. Утром несчастная похмельная умница и красавица выяснила, что в результате ее вечерних размышлений об одиночестве ванна забилась намертво. У. вызвала сантехника. Сантехник поглядел в ванну, поцокал языком и с интересом спросил: «Много вас тут бухало?»
* * *
…Вот, скажем, мальчик лет семи с энтузиазмом рассказывает случайному дядечке в автобусе, что у них на даче сосед «одного нашего кота потравил, другого нашего кота потравил – говорит, что они за его птицами гоняются!». Ошеломленного дядечку мальчик успокаивает тем, что «это ничего, мы назло ему будем новых котов заводить, пусть подавится!».
* * *
…Вот, скажем, во время международной конференции примерно четыре десятка переводчиков с разных языков оказываются одновременно в небольшом лекционном зале. Обстановка бодрая, но не лишенная напряженности: некоторые из присутствующих переводят на один и тот же язык одних и тех же авторов и нередко вынуждены толкать друг друга локтями в прямом и переносном смысле. Со сцены вещает известный американский переводчик G., многими нелюбимый. Он рассказывает, что стремится «быть своему родному языку хорошей женой». «Да, – говорил G., – это нелегко: мне приходится выполнять его прихоти, уступать ему в любом споре, поддерживать его в добром здравии, стушевываться на его фоне…» «Имитировать оргазм семь раз в неделю», – подхватывают добрые коллеги в зале.
* * *
…Вот, скажем, политтехнолог П. предлагает создать из детей номенклатуры, рвущихся в политику, партию «Дурное семя».
* * *
…Вот, скажем, несколько безумный экскурсовод, почему-то все время смотрящий исключительно себе под ноги, водит по Хитровке группу командированных из небольшого уездного города. На улице +30, командированные все как один в костюмах и галстуках. Экскурсия носит несколько монотонный характер, указывая по очереди то на трещину в тротуаре, то на куст, то на упаренную собаку под кустом, безумный экскурсовод отрывочно произносит: «Вот на этом самом месте выдающийся полемист Гиляровский…», «вот на этом самом месте выдающийся полемист Гиляровский…» – так что у слушателей возникает впечатление, будто Гиляровский, как старый еврей, просто хватал любого прохожего за пуговицу и принимался полемизировать с ним вусмерть. Экскурсанты, впрочем, пришли не развлекаться, а отбывать культурную повинность, а поскольку экскурсия в целом бойко движется к концу, они терпеливо потеют в своей трудовой броне из серого полиэстера. Внезапно безумный экскурсовод замирает и вскидывает обе руки. Наступает тишина. Экскурсовод крадется к какому-то небольшому зданьицу в аварийном состоянии, с намертво заклеенными изнутри окнами, и манит за собой группу. Группа крадется следом, громко скрипя ботинками. «А вот тут, – шепотом говорит экскурсовод, впервые подняв смотрящие в разные стороны глаза на своих слушателей, – товарищ Берия в 1936 году построил секретную гостиницу, где творились разврат и бесчинства». Благоговейное молчание. Один экскурсант поднимает потную руку и спрашивает заговорщическим шепотом: «Расскажите, пожалуйста, что в ней делал выдающийся полемист Гиляровский?..»
