Алешка сидел у окна; теплое ласковое солнышко пригревало и расслабляло… Автобус медленно катился по загородному шоссе, тормозя у каждого населенного пункта, а иногда и прямо на дороге, подсаживая и ссаживая пассажиров. Люди входили и выходили, занимали свободные места, некоторые молчали, некоторые оживленно разговаривали друг с другом… Автобус остановился, открылась дверь, по ступенькам поднялась и пошла к свободному месту Ксения Татурина, она была в одной босоножке, поэтому не шла по проходу автобуса, а смешно прискакивала на одной ноге. В белом подвенечном платье, только очень коротеньком. Она очаровательно улыбалась всем пассажирам, здоровалась с ними. Она шла, а вернее, скакала к Алешкиному месту. Села на свободное место лицом к нему, продолжая улыбаться. Следом за ней в автобусном проходе появился Илья Сергеевич, тяжело ступая, в расстегнутом пиджаке, руки спрятаны в карманы брюк; он жмурился, будто у него болела голова с похмелья. И тоже, ничего не говоря, прошел и сел на свободное сиденье, наклонил голову, опершись обеими руками о колени. Еще остановка… В автобус вошла Ольга Степановна, подошла к Илье и села рядом с ним. Ухватилась за его руку, прижалась к ней всем телом и улыбалась, как Ксения. Алешка отметил про себя, что никогда раньше не видел, как она улыбается. Она всегда была строга и даже сурова. Еще остановка… По проходу между сиденьями, прихрамывая, шел Павел Николаевич. Он остановился около жены, положив руку ей на плечо, ласково смотрел на нее, а потом повернулся к Алешке и сказал:
— Выходи.
Это было так неожиданно, что Алешка встрепенулся и вскочил с места. Автобус как раз стоял на его остановке — видения исчезли. Алешка усмехнулся, надо же, задремал, эко его разморило! Он протер глаза, потянулся и вышел из автобуса.
Милое, ласковое солнышко, синее небо, белые безмятежные облака — все действовало на него успокаивающе, однако все еще было как-то не по себе. Приснится же такое…
Знакомая асфальтированная дорожка в лесу. Знакомые сосны, заслонившие своими ветками солнце и пропускавшие его лучи, как сквозь мелкое сито. Вдали показалась знакомая сторожка Михалыча. Шлагбаум отодвинут в сторону, значит, сторож не спит. Или его нет на месте. Господи, до чего же все-таки прекрасно это место! Как хорошо здесь жить… Жить вообще на земле, жить…
Алеша дошел до сторожки и хотел уже было пройти мимо, но увидавший его Михалыч вышел навстречу.
— Ой, Алеха, куда это вы все запропастились?
