И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск…
— вдруг вспомнились Алешке слова Блока. Возможно, поэт писал именно о таком дачном местечке, не хватало только незнакомки да стакана с вином. «Истина в вине», — писал классик. В этом утверждении Алешка сомневался: в свое время он отдал должное поискам истины именно в вине и не нашел ее.
Неспешно раздевшись, он вошел в воду. Отец уже уплыл далеко, а вода и в самом деле была очень теплая. Алешка нырнул и в несколько взмахов догнал отца.
— Поплыли на утес, — отфыркиваясь, предложил Леонид Иванович.
— Не хочу, — ответил Алешка, — я обратно.
— Не дури, поплыли, а то я буду думать, что тебе слабо, — попытался подковырнуть Алешку отец.
— А мне слабо, — не поддался на провокацию Алешка.
— Медуза, — бросил отец и поплыл к утесу.
Алешка не обиделся: в чем-то отец был прав. Жил, жил в душе страх, мелкий подленький страшок. И его надо преодолеть. Но не сейчас — потом, позже. Он вышел на берег, плюхнулся на песок прямо у воды, растянулся во весь рост и стал смотреть в небо.
Какая странная штука жизнь. Он здоровый, сильный парень валяется сейчас на песке, пялится в небо, считает ворон и любуется белыми облаками. Но он хотя бы немного пожил, видел кое-что, любил и был любим. А молодая красивая девчонка, у которой все еще было впереди, лежит теперь в морге. И не будет у нее ни любви, ни свадьбы с цветами и кольцами, не будет детей, не получит она диплома. Почему так нелепо закончилась эта, только начавшаяся, жизнь? Интересно, как ее звали, дочку Татурина?
Из воды вышел отец, он скакал на одной ноге, отдуваясь и отфыркиваясь, пытаясь вытряхнуть попавшую в уши воду.
— Бать, а как звали дочку Татурина? — спросил у него Алешка.
— Ксения. Ей было шестнадцать лет. А Илье сорок два.
— А он чем занимался?
— У него сеть магазинов в городе и области, продовольственных и промтоварных. Он был богатым человеком.
— Бать, как тебе это удается? — спросил Алешка, глядя на отца из-под руки.
— Что? — в свою очередь не понял отец.
— Быть всегда в курсе дела. Ты только сегодня приехал, а уже все про всех знаешь.
— В отличие от тебя я жизнь не изучаю, а просто живу. — Отец прыгал по песку, изображая бой с тенью. — А ну-ка, поднимайся на спарринг.
— Не-а, — лениво покачал головой Алешка. — У нас с тобой разная весовая категория.
— Трусишь? — продолжал отец провоцировать Алешку.
— Ага, — опять не поддавался сын.
Отцу недавно исполнилось пятьдесят шесть лет, а на вид ему больше сорока никогда не дашь. Молодец! Алешка искренне восхищался отцом и нередко задумывался, в чем секрет его молодости. Легкой его жизнь не назовешь — детдом, голод, работа на заводе. Только во второй половине жизни более-менее устроенный быт. Но зато последние лет двадцать рабочий день у него продолжался по 10–12 часов, и почти без выходных. Может, все дело в любви, может, это и есть счастье?
