В фитнес-центре улыбчивая женщина за конторкой вручила ему формуляр.
Эйб Тайтелбаум, написал Джейкоб.
– Где сауна? – спросил он.
– Подвальный этаж. Легкого пара.
Джейкоб осторожно шагал по скользкой плитке, стараясь не смотреть на мохнатые животы и болтающиеся мошонки. Ни одного тела моложе семидесяти. Что будет с членским списком, когда Великое Поколение вымрет? Придется вводить стимулирующие скидки.
На верхнем ярусе сауны, окутанной паром, сидел лишь один человек. Голова откинута, глаза закрыты, пот ручьями; этакий еврейский Будда на вершине горы.
– Мистер Стайн? – спросил Джейкоб.
Глаза не открылись.
– Да?
– Я Джейкоб Лев. Хочу перед вами извиниться.
– Я вас прощаю.
– Вы даже не узнали за что.
Стайн пожал плечами:
– Жизнь слишком коротка, чтобы таить обиды.
Рубашка Джейкоба, от коктейля уже прилипшая к груди, сейчас липла к спине от пота.
– Я расстроил вашу жену.
Теперь сквозь марево Стайн на него взглянул:
– Зачем?
– Я не нарочно. Я… очень ошибся.
– В чем?
Помешкав, Джейкоб все рассказал.
Стайн расхохотался:
– Охренеть!
– Я прошу прощения.
– Нет, ей-ей, дурнее не придумаешь. А уж я, поверьте, повидал дураков-чемпионов. Оторвала вам?
– Что?
– Моя жена. Вам яйца. Оторвала.
Джейкоб помотал головой:
– Видимо, я легко отделался.
– Верно мыслите, амиго, – сказал Стайн. – Ну? А от меня чего хотите?
– Я…
– А, понял! Надеетесь себя переплюнуть. Ну, не знаю, удастся ли. Тэк-с. Может, такой вариант: «Привет, Эдди, говорит детектив…» Как вас?
– Лев.
– «…Говорит детектив Лев. Хорошая новость. Я веду расследование и выяснил, что обе ваши дочери живы. В Барстоу Дениз обслуживает дальнобойщиков, а Дженет – пресс-секретарь Хезболлы. Шучу-шучу, обе мертвы – мертвее не бывает». – Стайн усмехнулся. – Как вам?
– Послушайте…
– Не щадите меня. Валяйте честно. Из десяти баллов.
– Послушайте, мне очень жаль. Правда. Я себя чувствую идиотом…
– Доверяйте своему чувству.
– …Но ваша жена сбежала, я рта не успел открыть. И я не знаю, куда она делась.
– Ну, это просто. Пошла добавить.
– Я только хочу перед ней извиниться.
Эдди Стайн отер лицо и встал:
– Ладно, пошли отсюда.
В раздевалке он открыл шкафчик.
– Не вздумайте пялиться на мое достоинство. Зависть – скверное чувство.
– Ни в коем случае, сэр.
– Любопытных полно. Молва бежит впереди. – Стайн вытер живот. – Хотя не знаю, как можно его опередить. Он всюду входит первым.
Теперь и впрямь захотелось глянуть. Стайн не врал.
– Я все вижу, Лев.
Джейкоб отвернулся к стене.
– Ничего, если я спрошу, зачем вам понадобилась моя мертвая дочь?
