* * *
«Ничего не было, просто показалось», думал Иван, пытаясь уснуть. Товарищу он не стал ничего рассказывать, но сердце до сих пор гулко бухало в груди, отдавало стуком в ушах. С каждым разом что-то, поселившееся в здании гауптвахты, смелело, показывало себя. Прав был Димон. Целая неделя.
Короткие дни, затесавшиеся между бесконечными ночами, просто терялись, становились незаметными, проходили стороной. В светлое время суток товарищи отсыпались, в нарушение распорядка, разговаривали, читали. Старались избегать обсуждения той чертовщины, что дремала сейчас за рыжей дверью. И в мыслях каждый был сам по себе, со своими проблемами, родными и близкими. Только в одном сходились их размышления, и это читалась во взглядах, которые иногда пересекались: оба страшились ночи, но, тем не менее, ждали, когда она наступит. Так ждут команды «огонь», стоя с завязанными глазами спиной к стене.
Новая ночь. Проводка в помещении гауптвахты давно сгнила и не выдерживала даже малейшей нагрузки. Единственная попытка включить свет закончилась едким дымом, стелющимся по линолеуму пола и стойким запахом горелой резины, надолго поселившимся в караулке. Поэтому бледно желтый луч навязчиво елозит по стенам, дергаясь вперед и назад. И снова перекресток, взгляд глаза в глаза, короткий кивок: «расходимся». Не прошло и секунды, как из-за спины отвернувшегося Ивана послышался свистящий хрип его напарника:
— Ван! Там… на потолке что-то… шевелится.
Больше никаких проволочек. Ваня рывком обернулся, вздергивая электрический луч вверх. Что-то непонятное, текучее, копошащееся. Бесконечные длинные отростки, дерганое косматое нечто. И не поймешь, волосы это, или щупальца. Скорее, первое. Масса дрожит и подергивается, а рядом стоит бледный до синевы Димон и лихорадочно дергает затвор автомата, забыв, что оружие на предохранителе. Длинные пряди потянулись вниз, коснулись пола, послышалось тихое шипение. Хватит медлить! Иван отпустил фонарь, повисший на ремешке, вскинул автомат, одновременно щелкая переводчиком огня и досылая патрон. Готово, теперь подхватить фонарик, прижать его к цевью, осветить цель! Потолок был пуст… Как и весь коридор. Только пряталась в углах тишина, разбавленная стуком дождевых капель в подоконник.
* * *
К следующему выходу оба напарника тщательно подготовились. Фонари прикрутили к автоматам изолентой, тщательно проверив нехитрую электрику и зарядив аккумуляторы по максимуму. По пустому коридору двигались вдоль стен, страхуя друг друга, готовые в любой момент открыть стрельбу. Обманчивой тишине доверия больше не было. Сегодня за дверью слышались чьи-то шаркающие шаги, хныканье и тоскливые вздохи.
