Но никто не интересуется моими предпочтениями, в двадцати метрах от меня вспыхивает жестокой, терзающей сетчатку белизной очередное электрическое око. Сколько может повториться этот цикл?! Сияние сводит с ума, не даёт здраво мыслить, выжигает из памяти самое сокровенное, стирает меня… Я теряю своё «я», каждый проделанный шаг, сокращающий расстояние до источника невозможного света, превращает меня в потерянного путника, без прошлого и будущего, без цели и желаний. Чем ближе к черной дыре, скрытой за обжигающим огнем силой в миллион ядерных свечей, тем… всё человеческое испаряется из медленно бредущего тела. Воспоминание за воспоминанием, жизнь капля за каплей. Шаг — моё детство отформатировано, еще — два любимых с детства человека, он и она, я не могу вспомнить лиц. Затем исчезает смешливая веснушчатая девочка и первый неловкий поцелуй. Уходит Апокалипсис, потрясший землю, голубое небо никогда не умирало, голубого неба никогда не существовало. Низкий сводчатый потолок вместо голубого неба, которого никогда не существовало, метрополитен, последний приют для выживших — ты на очереди. Незримый хирург световым скальпелем кромсает мой мозг, срезая слой за слоем — у меня больше нет имени. Есть только шум в ушах, грохочущий «бум-бум-бум», молот и наковальня, стук чьего-то сердца — не моего, моё почти остановилось, ему больше незачем идти. Бум-бум-бум, оглушает, не дает закрыть глаза, то, что осталось от меня, хочет лечь на землю и окончательно перестать быть. БУМ-БУМ-БУМ! Не мешай, дай уснуть! БУМ-БУМ-БУМ! Бум-бум-бум! Два навязчивых звука сливаются воедино: БУМ-бум-БУМ-бум-БУМ! Тревожный и тихий, исполненный боли и тоски и робкий, едва слышный. Два сердца — большое, выстукивающее морзянкой «помоги», и под ним крошечное, посылающее мне еще нерожденную улыбку…
Я кричу, я бегу, прорываюсь сквозь завесу испепеляющего света и… Наступившая тьма в награду возвращает мне имя, родителей, смешливую девчонку. Я жив и помню. Прошел!
Красным огненным восходом разгорается последнее искусственное солнце. Всполохи аварийных огней убьют меня, дальше я не пройду. «Ты умрешь. Забудешь дышать и умрешь».
Я слышу тебя, подземное светило. И я верю тебе. Только не могу остановиться — извини, но пока я помню, я буду идти.
Оно гипнотизирует меня, давит на мозг, выцарапывает глаза, забивается в уши, пытаясь заглушить стук двух сердец. В ватной тишине, ослепленный светом, я иду. По лицу стекают слезы, оплакивая выгоревшие глаза — это больно, но боль не дает провалиться в сияющую рентгенами пропасть. Иду.
