Адония, сконфуженно улыбнувшись, смущённо пожала его огрубевшую, жёсткую руку.
– Я не сержусь, – сказала она, пряча глаза.
– А где же он сам? – поинтересовался монах. – Где Цынногвер? Ведь это он тебя привёл?
– Нет, патер. Я сама пришла. Попросила слугу показать, где вы живёте. Пришла спросить у вас, что мне следует делать.
– Поразительно цельный характер, – задумчиво произнёс настоятель «Девяти звёзд». – Как там говорила Бригитта? «Я слишком страшный враг»? Нет. Обрати внимание, дорогой Филипп. – Вот эта девочка – страшный враг. Какое чудо, не правда ли? Как вовремя разглядели…
– Адония! – торжественно расправил плечи Филипп. – Мы с патером восхищаемся тобой. Если бы мне не нужно было уезжать, я передал бы тебе своё умение вести поединок. Честное слово, ты очень интересный человек. Такие встречаются редко.
– Так не уезжайте, – попросила Адония. – Я хотела бы научиться вести поединок. Когда мне было три года, отец подарил мне настоящую шпагу!
– К сожалению – надо ехать, подружка. Меня ждёт другая страна. Я тебе привезу оттуда какого-нибудь пушистого невиданного зверька.
– У меня в зале живёт кошка! – радостно сообщила Адония. – Пусть это будет зверёк, который с кошками дружит!
– Учту, – согласно склонил голову казначей.
– Ты завтракала? – спросил, взглянув в окно, Люпус.
– Нет, патер. Я пришла сразу сюда.
– Похвально. Ну, так идём, позавтракаем.
– В общей кухне? – удивлённо спросил Филипп.
– Да, там. Пусть её увидят рядом со мной.
Они вышли на улицу и направились в сторону уже знакомой Адонии часовни.
– Ты будешь завтракать в обществе патера, – шепнул девочке чуть приотставший от Люпуса Филипп. – И все-все увидят! Поверь, это бесценный подарок.
Когда Люпус, Филипп и Адония вошли в кухню, все, кто там находился, замерли и повернули лица в их сторону.
– Благословляю трапезу, дети мои! – монах поднял руку и начертал в воздухе крест.
Присутствующие поклонились и вернулись каждый к своему занятию. Люпус выбрал стол, за которым вчера Адония пила пиво с Цынногвером. И, когда все трое расселись, вошёл и сам Цынногвер, – шаги его были торопливы, а взгляд внимателен. Он увидел Адонию, заулыбавшись, кивнул, но увидел и патера, и поклонился издали, намереваясь устроиться за ближним к двери столом.
– Можешь присоединиться к нам, – негромко произнёс монах.
Цынногвер, ещё шире заулыбавшись, с готовностью подошёл.
– Этот человек, патер, – выпрямив спину и положив ладони на бёдра, произнесла Адония, – вчера сделал для меня много доброго. И я благодарна вам за то, что вы пригласили его за наш стол.
