Капитан был согласен и попросил разрешения осмотреть лабораторию. Раньше мы получали готовые мины и только немного усовершенствовали их, но после гибели Гармоны Артур от них отказался. Выход был назначен на следующий день. Все принялись за подготовку, а мы с Артуром отправились домой. С утра пришлось заниматься гостями: приехали два офицера с Мадридского фронта. Командир разведотряда, Леня Писарев, сын эмигранта из Брюсселя, хорошо говорит по-русски; второй — Лев Василевский, в его обязанности входило обеспечение этого отряда. В Мадриде я с ним иногда встречалась. Артур дал им «взаймы» один автомат; больше мы дать не могли, так как вечером сами должны были выходить. После обеда проводили их и стали собираться в дорогу. Мне предстояло проехать километров тридцать-сорок машиной и дальше пешком — километра три. Перед этим надо было заскочить в штаб батальона за Андрэ. Артуру ехать километров семьдесят, и он выехал немедленно.
В отряде никто не спал. В землянке на деревянном табурете горела коптилка. В слабом свете я разглядела нашего Мануэля. Он лежал на соломенном тюфяке и смотрел страдальчески. Мне почудилось что-то виноватое в выражении его лица.
— Почему ты здесь?
Мануэль молчал.
— Он заболел, ему стало плохо, — пояснил один из бойцов.
Я пытливо посмотрела на Мануэля — не очень-то в это верилось. Мануэль никогда не проявлял особой готовности участвовать в операциях, но мы не отчисляли его из отряда, потому что он искренне хотел побороть свою нерешительность.
Бывало и раньше, что он отказывался от выхода, но обычно заранее. Я думаю, что при Артуре он пошел бы. Мы с капитаном направились к окопам, но едва успели спуститься, как раздался выстрел. Следом за ним несколько очередей из автоматов. Минуту эхо перекатывало отзвуки по дальним холмам и ущельям, потом все стихло. Солдаты в окопах напряженно вслушивались. Нервы были так напряжены, что, когда раздался взрыв гранаты, мы вздрогнули. По фронту покатилась беспорядочная стрельба, но оттуда, где она возникла, мы не услышали больше ни звука. Похоже, что наши разведчики оторвались от преследования.
— Вашим солдатам, — обратилась я к комбату, — возможно, придется поддержать наших.
Комбат молча исчез в темноте. Вокруг шептались бойцы обороны. Было ясно, что произошла стычка и нашим пришлось открыть огонь. А потом? Удалось ли им надежно оторваться и скрыться? Перестрелка произошла приблизительно в километре от линии фронта. Возможно, разведчикам придется выходить на другом участке фронта. Комбат вернулся.
