– Я же сказала, что можешь посмотреть! – крикнула Микела, словно могла видеть сквозь стены.
– Ладно. – Дуган нашарил на стене выключатель.
Загудели лампы дневного света, обнажая десятки радужных пейзажей. Бензоколонки на фоне кукурузных полей. Опоры высоковольтных линий на фоне чистого голубого неба. Ростки деревьев, пробившиеся свозь толщу асфальта. Отражения мостов на водной глади… Дуган подошел к мольберту. Незаконченный рисунок дамбы в лучах заката был знаком и оживлял воспоминания.
– Нравится? – спросила Микела. Дуган вздрогнул.
– Не слышал, как ты вошла.
– Я поняла. – Она подошла к мольберту с картиной дамбы. – Если бы не ты, то я могла дорисовать ее вчера.
– Дорисуй по памяти.
– Будет нечестно.
– Почему?
– Просто нечестно и все. – Микела улыбнулась, поманила его за собой. – Пойдем. Сейчас все остынет.
– Ничего. Я не расстроюсь.
– Зато я расстроюсь. – Она вышла в гостиную. Загудел телевизор. – Не возражаешь? – спросила Микела, переключая каналы.
– Нет. У нас же не свидание.
– А ты хотел, чтобы это было свидание?
– Может быть.
– Я, может быть, тоже. – Она взяла тарелку с наспех пожаренным мясом, поджала под себя ноги, укрылась пледом, прогнав черного кота, и уставилась на экран телевизора. – Ты не смотришь этот сериал?
– Нет.
– А мне нравится, – Микела улыбнулась, бросив на Дугана быстрый взгляд. – Ничего, если я буду смотреть и разговаривать?
– Мы можем просто поесть.
– Не можешь делать сразу два дела?
– Что?
– У меня был один знакомый, так он даже когда курил, молчал как рыба, я уж не говорю о еде. Ты такой же?
– Нет.
– А девушка у тебя есть?
– Я думал, ты хочешь посмотреть фильм.
– И что? Думаешь, я не смогу смотреть и разговаривать одновременно?
– И есть.
– И есть. – Микела бросила на него еще один беглый взгляд. – Не откроешь мне пиво?
– Конечно.
– Кстати, здесь можно курить. – Она поставила бутылку пива между складок пледа. – Ты почему не ешь?
– Да как-то не успел еще. – Дуган взял вилку, склонился над тарелкой. – Вкусно.
– Я знаю, – Микела улыбнулась, взяла свою бутылку пива, едва не кувырнув ее. – А мои картины? Что скажешь о них?
– Странные.
– Странные?!
– Почему у тебя природа всегда пересекается с урбанизацией, словно это война?
– Природа с урбанизацией? – Микела растерянно хмыкнула. – Не знаю. Никогда не думала об этом как о войне. Скорее союз. Продолжения друг друга. Дополнение. Дружба. Умиротворенность, – она нахмурилась. – Но не война. Разве дамба на фоне заката похожа на войну? Да, она стоит на реке, но… – сериал перестал интересовать. Микела забыла о телевизоре, повернулась к Дугану. – Я не хочу, чтобы это была война. Война – это плохо.
