Больше всего создание походило на хомяка, но больше раза в три. Невероятно лохматый зверь, злобно уставился на мальчика белесыми бельмами маленьких глазок и выставил огромные зубищи. Мгновение они смотрели друг на друга, а затем зверь издал пронзительный свистящий вопль, переходящий в похрюкивание, и с громким клацаньем впился зубами в решетку, пытаясь разгрызть ее.
Аркадий отшатнулся, споткнулся и непременно упал бы, если бы вошедший Шанов не поймал его за плечо.
— Ты чего? — сумрачно спросил он, придерживая Аркадия. Ладонь у мужчины была узкая, но твердая как дерево. Мальчик лишь показал на клетку.
— Ты что, морской свинки никогда не видел?
Шанов открыл дверцу клетки, достал зверя и пригладил шерсть на лохматой морде. Маленькое страшилище ткнулось в ладонь носом и издало серию радостных пищащих звуков.
— Это морская свинка, грызун, родственник кроликов и хомяков, — пояснил Шанов, показывая зверя поближе. Теперь Аркадию стало немного стыдно своего страха. При ближайшем рассмотрении чудище действительно оказалось совсем не страшным, даже трогательным.
— А откуда он у вас? — робко спросил мальчик.
— Подарок очень хорошего человека, — пояснил Шанов, возвращая зверька на место. — Он не простой, редкий свин, 'розеточный', потому и лохматый. Уже старенький, почти ослеп.
— Сложно, наверное, с ним? У вас ведь командировки… — Аркадий пытался, но не мог увязать строгий замкнутый образ Шанова с домашним зверьком, который, к тому же, выглядел очень ухоженным и чистым.
Шанов строго посмотрел на Аркадия, словно пытаясь понять, что известно мальчику о его, шановских, командировках.
— Справляюсь, — ответил он, наконец, — Хотя бывает сложно, иногда приходится оставлять его в каком-нибудь зоологическом магазине, чтобы присмотрели, пока меня нет.
— А у него есть имя?
Шанов на мгновение задумался, не то вспоминая, не то придумывая
— Его зовут Петр Иванович. А тебе уже пора.
Выпроводив гостя, Шанов закрыл за ним дверь, склонился к клетке. Свин привычно встал на задние лапки, просунул нос между прутьев, требовательно свистнул. Хозяин почесал ему нос, зверек довольно запищал, качая лохматой головой.
— Ну что, был ты немецким Петером Гансом, — прошептал Шанов. — А стал советским Петром Ивановичем, Петькой…
