Война за империю | страница 47



— Насколько я знаю англичан, в их понимании это означает отдать все. Отказаться от империи, которая веками правила миром…, Пожалуй, здесь бессилен любой прагматизм.

— Увы, дорогая, ты убийственно права, — тепло улыбнулся Франклин. — В итоге островитяне все-таки придут к нам с мольбой о помощи. И это будет отвратительно поздно, возможно необратимо поздно. Что ж, подождем слова дядюшки Джозефа. Полагаю, его решение будет быстрым.

Вице-президент явно устал, взгляд потускнел, паузы в речи стали чаще и длиннее. Пальцы безвольно легли на подлокотники.

— Пора спать, — мягко заметила она.

— Да, наверное, ты права. Завтра трудный день. Впрочем, как обычно. А мы сегодня хорошо побеседовали, — с обычной хитрецой сказал он, — тебе снова удалось вызвать меня на разговор. Мой ангел здравого смысла! Дипломатия на пороге сна, вот как бы я это назвал.

— Да, милый, конечно. Но 'Философия в будуаре' мне нравится больше.

— Кто? — не понял он, — А, вспомнил… Тот сумасшедший француз, Де Сад, который сидел в тюрьме и писал разные гадости, перемежая их рассуждениями о скотской сущности человека. Возможно, ты права.

Он привычно перебрался с каталки на постель. Элеонора терпеливо ожидала на своей половине, не делая ни малейших попыток помочь — он это ненавидел, как свидетельство собственной слабости.

— Вот и все, — сказал Рузвельт, наконец, со вздохом облегчения, накрывшись одеялом. — Теперь можно с чистой совестью сказать, что день закончен. Как тосклива была бы наша жизнь без дружеских объятий Морфея!

Тихо щелкнул выключатель светильника, спальня погрузилась во мрак.

— Возможно, ты права… — неожиданно вымолвил он. — Если бы потомки знали, как и где принимались великие решения, навсегда изменившие их жизнь… Но для них мы останемся титанами, напряженно мыслившими в гулких кабинетах и глубоких бункерах, за томами отчетов и кипами карт. В окружении подобных нам гигантов мысли. Наверное, так оно и к лучшему… Доброй ночи.

— И тебе доброй ночи.

Прошло минут пять, может быть десять, когда в темноте вновь раздался его голос. Вице-президент произнес слова, которые жена меньше всего ожидала от него услышать.

— Я боюсь… Пожалуй, впервые по-настоящему боюсь. Мировая война четверть века назад показала наглядно, что когда в жестком клинче сходится сразу несколько непреклонных игроков, то в финале рушатся любые довоенные планы. Никто не получает всего, на что рассчитывал. Вопрос лишь в том, кто потеряет меньше. Если Старый Свет полыхнет новой войной… я боюсь, что в конечном итоге ее проиграют все участники, даже мы.