– Так вот в чем я обвиняю железного человека: он запятнал историю Германии. Вот почему я не могу помириться с увещеваниями дураков, предлагающих молодым немцам взять за образец Бисмарка. Только плохой начальник может сказать это! Благодаря подобным речам, весь мир стал не доверять Германии и рано ли, поздно, но Германии придется поплатиться за это. Поэтому во имя немецкой и общечеловеческой мысли я протестую против речей, в которых только что нападали на меня люди, не имеющие достаточной компетенции, чтобы судить меня! Плохой гражданин – тот, который из малодушия или жажды популярности искажает истину.
В это время Марбах поднялся и стал быстро спускаться по ступенькам эстрады.
Заметив это, Молох крикнул ему в упор:
– Бисмарк умер, умер совсем! Берегитесь лже-Бисмарков, которых так много расплодилось теперь в Германии! Вот вам один из них! – крикнул он, показывая на майора.
Побледнев от бешенства, Марбах остановился и скомандовал:
– Сержант Кюлер! Четырех человек сюда, чтобы убрать этого дурака!
Четыре солдата вместе с сержантом подошли к трибуне и остановились там в нерешительности.
– Дурака? – повторил Молох, с угрожающим видом жестикулируя в воздухе маленькими руками. – Да мой мозг ценнее ста таких, как ваш, несчастное ничтожество! Мне достаточно взглянуть на грушевидную форму вашего черепа, притупленность лицевого угла, диссиметрию ушей и всю вашу фигуру, чтобы видеть, что предо мной стоит дегенерат!
– Стащите его силой с трибуны, – приказал Марбах. – Да лезьте же, Кюлер!
Сержант Кюлер, тяжелый рыжебородый тюрингинец, принялся подниматься по ступенькам трибуны. Но не успел он схватить Молоха за шиворот, как тот положил ему руку на плечо и сказал:
– Остановись, товарищ! Ты обесчестишь себя, если поднимешь руку на ветерана великой войны. Я сойду сам: дай только мне пройти! – Сержант, насколько мог, прижался к сторонке. Молох спустился и сказал уже внизу майору Марбаху: – Сила глупа и бессмысленна. Я могу взять в своей лаборатории достаточно силы, чтобы количество ее, имеющееся на часовом стеклышке, разнесло всю ту силу, которой ты можешь располагать против меня. Но на что это мне? Припомни же мое предсказание: ты хотел убить идею, идея убьет тебя!
Говоря это, Циммерман, размахивая руками, направился в другую сторону, чем ему следовало. Напрасно жена кричала ему: «Карл! Карл!» – он был так возбужден, что ничего не видел и не слышал. Он направился прямо в толпу, которая расступилась перед ним. Он размахивал руками и кричал: «Идея убьет тех, кто хотел убить идею!» Принцесса и я, мы видели из окна, как Молох направился прямо к сараям, куда поставили придворные кареты. Никто не помешал ему, так как это место было без всякой охраны… Кое-кто последовал за ним, но знак руки принца вновь обратил внимание зрителей к эстраде. Воцарилось глубокое молчание, так как все поняли, что принц Отто собирается говорить.
