– И я пригласил барышню войти, – договорил принц, который с уходом майора вернул себе всю свою уверенность.
Я учинил сестре порядочный разнос, и Грета одна отправилась обратно на виллу, причем в ее глазах виднелось удивление.
Наш урок начался на каменной скамейке перед язвительно улыбавшимся фавном. Мне показалось, что принцесса была совершенно права, когда говорила, что ум ее сына заснул в эти три дня. Три дня исключительного пребывания в руках майора вновь погрузили его в то пугливое остолбенение, в котором я застал Макса по прибытии в Ротберг. Очевидно, Марбах бил его по прусскому обычаю, а ребенок, отчасти из самолюбия, отчасти со страха не смел жаловаться, Но видно было, что он с затаенным возмущением относился к этому зверскому режиму и что в его детской душе таилась страшная ненависть к графу Марбаху.
Но понемножку он оттаял, опять стал веселым и оживленным и омрачился только в момент нашего расставанья.
– Я иду в свою темницу, – сказал он. – Ах, как вы счастливы, господин Дюбер!.. Вы-то никогда не будете узником!
– Полно! – возразил я, – Сутки ареста скоро пройдут!
– Да, но и не будучи под арестом, я одинаково остаюсь узником! – ответил он, покачивая головой, а затем, после минутного размышления, сказал мне, причем я видел в его взоре огоньки ненависти: – Не могли ли бы вы быть таким любезным и сказать Гансу, моему молочному брату, чтобы завтра около двух часов он пришел ко входу в парк? Мне надо поговорить с ним.
– Нет, ваше высочество, – ответил я, – я предпочел бы не иметь поручений от вас к Гансу.
– Хорошо, простите меня. Я найду возможность дать ему знать! – И принц убежал со слезами на глазах.
«Странный мальчуган, – думал я. – Какого черта надо ему от Ганса?»
Пробило двенадцать часов, когда я вернулся на виллу «Эльза». Грета встретила меня на пороге.
– Ты все еще сердишься? – немного боязливо спросила она.
– Абсолютно нет. Твой проступок был слишком незначителен.
– Тем лучше, – ответила она, – потому что…
– Потому что?
– Потому что боюсь, что я совершила новую глупость.
– Так! Какую глупость?
– Ты знаешь, что эти господа Молох – наши соседи?
– Ну-ну. Дальше.
– Мы обедаем одновременно с ними. Ты понимаешь, старуха подошла ко мне на балконе и стала очень любезно расспрашивать… Спросила о тебе… Ну, а о тебе я всегда говорю с удовольствием… Я разболталась с ней. Вот она и пригласила нас обедать за их столом.
Я на одно мгновение задумался.
«Молох не пользуется симпатиями в замке. Принц выкажет мне свое неудовольствие… Ну так что же? Прежде всего, я совершенно свободен. Вне своих обязанностей к наследному принцу я не завишу ни от кого!» Я поцеловал Грету и сказал:
