– Вы читали рапорт доктора?
– Конечно, так как сам писал под его диктовку.
– Да, это правда, я забыл, что вы принимали участие во вскрытии.
– Да, я своими собственными руками вскрывал труп, конечно, под руководством доктора-эксперта.
– Доктора, у которого так много наград?
– Да, – отвечал со смехом Жобер.
Панафье был очень счастлив, так как уже узнал драгоценные сведения. Но он спешил узнать и другие факты, которые так и хотели слететь с языка Жобера.
– Вы видели мертвую мадам Мазель? Вы дотрагивались до ее ран? Вы производили вскрытие?
– Да, повторяю вам: я производил вскрытие, следуя приказанию доктора, и писал под его диктовку рапорт.
– Весь вопрос в том, дотрагивались ли вы до ран руками?
– Да, конечно.
– И вы констатировали их важность?
– Важность раны в левом боку, которая задела легкое.
– И которая была смертельной, не правда ли?
Жобер засмеялся, пожал плечами и сказал:
– Да, по крайней мере, так утверждает рапорт. Это действительно ловкий удар, и живой человек, получивший его, конечно, не пережил бы его.
Панафье понял, что доктор готов все объяснить, а главное – доказать, что счастливцы, которых публика превозносит, очень часто должны были бы учиться у молодых докторов, и поэтому он с удовольствием ухватился за этот случай, продолжая поспешно:
– Вы говорите – «живой человек». Разве вы предполагаете, что Адель Мазель была уже мертва, когда убийца вонзил ей нож в левый бок?
– Да, мой милый, я иду даже дальше. Я утверждаю, что удар поразил только труп.
– Вы убеждены в этом? – спросил Панафье, напрасно стараясь скрыть волнение, с которым выслушивал ответы Жобера.
– Конечно, убежден, – ответил последний.
– И можете доказать это?
– Конечно, – небрежно подтвердил доктор, наливая в стакан шампанское. – У меня даже есть вещественное доказательство.
– Доказательство?
– Да, но не все ли равно, мой милый, как эта несчастная была убита. Главное, что она была убита. Убийца был найден, предан суду, осужден и казнен, следовательно, дело закончено.
Панафье не знал, что ответить на замечание приятеля, очевидно, утомленного этим разговором и хотевшего прекратить его. Тогда он решился говорить яснее:
– Выслушайте меня, мой милый Жобер. По особым причинам мне нужно узнать точные сведения относительно этого предмета. Прошу вас, не удивляйтесь моей настойчивости. Я изучаю это дело, и мне нужно знать правду. Помогите мне восстановить факты.
– Но, мой милый Поль, я в вашем распоряжении и могу сказать вам все, что знаю.
