«Не столько прося уже, сколько грозя, они требуют, чтобы консулы созывали сенат, окружают курию, хотят сами быть свидетелями и распорядителями обсуждения государственных дел... Уже близко было к тому, что власть консулов не сдержит людского гнева, когда и те, кто не знал, что опасней — идти или медлить, все-таки явились в сенат. Однако и в заполнившейся наконец курии согласия не было — ни между отцами, ни даже между самими консулами. Аппий, крутой нравом, предлагал употребить консульскую власть: схватить одного-другого, и остальные успокоятся. Сервилий же, склонявшийся к более мягким мерам, полагал, что возбужденные умы лучше переубедить, чем переломить, — оно и безопасней, и легче.
Среди таких бедствий надвигается опасность еще страшней: в Рим прискакали латинские всадники с грозной вестью, что на город движется готовое к бою войско вольсков. Государство настолько раскололось раздором надвое, что известие это было совсем по-разному принято сенаторами и плебеями. Простой народ ликовал. Боги мстят за своеволие сенаторов, говорили плебеи; они призывали друг друга не записываться в войско... Сенат же, приунывший и напуганный двойной опасностью — и от граждан и от врагов, стал просить консула Сервилия, чей нрав был приятней народу, выручить государство в столь грозных обстоятельствах. Тогда консул, распустив сенат, выступил на сходке. Там он заявил, что сенаторы полны забот о простом народе, однако плебеи — лишь часть гражданского целого, хотя и большая, поэтому думам о них помешала тревога об общем деле... Доверие к своей речи укрепил он указом, чтобы никто не держал римского гражданина в оковах или в неволе, лишая его возможности записаться в консульское войско, и чтобы никто, пока воин в лагере, не забирал и не отчуждал его имущества, и не задерживал бы его детей и внуков. После такого указа и собравшиеся здесь должники спешат тотчас записаться в войско, и со всего города сбегаются люди на форум, вырвавшись из-под власти заимодавцев, и торопятся принести присягу. Из них составился большой отряд, и никакой другой не выказал столько доблести и усердия в войне с вольсками». (Там же. 23, 24)
Но вот противник разбит, опасность миновала, войско возвращается, и... власти, как всегда, забывают о своих обещаниях. Должников хватают и возвращают заимодавцам, консул Аппий правит жестокий суд над новыми должниками. Народ возмущен. Толпа на форуме криками заглушает приговоры консула. Начинается смута. Плебеи собираются по ночам, сговариваются о сопротивлении. В это время происходит очередная смена консулов, и очередная военная опасность появляется на горизонте. Теперь войну объявляют сабиняне. Сенат требует от консулов жестких мер, но тщетно они на форуме поименно выкликают юношей. Никто не отзывается, а из собравшейся вокруг толпы кричат, что консулы не получат ни одного воина, пока не исполнят обещание вернуть свободу должникам. Попытка применить силу кончается неудачей — ликтора, пытающегося схватить одного из призывников, толпа прогоняет. Начинается драка. Достается и сенаторам, пришедшим было на помощь консулам. Колеблется один из устоев Рима — почтение к «отцам».
