Изображение борфудианца снова исчезло с экранов — это ван Рейн перевел «Меркурий» в другую фазу. При обычных обстоятельствах корабли должны были полностью утратить контакт, но сейчас их соединяли гравитационные силы, не обращавшие ни малейшего внимания на осцилляции между релятивистским и нерелятивистским квантовыми состояниями,— массы кораблей оставались неизменными. Однако появилось новое обстоятельство: теперь оружие фрегата стало фактически бесполезным, разве что его пилот сумеет угадать характер движения земного корабля. Чтобы избежать этого, ван Рейн запрограммировал случайные изменения частоты и фазы — в допустимых пределах. Если бы у вражеского пилота было достаточно времени, чтобы собрать побольше данных, провести стохастический анализ, а затем воспользоваться интуицией живого, хорошо тренированного мозга, он имел бы все-таки шанс сфазироваться с «Меркурием», потому что никакая «случайная» программа не может быть абсолютно случайной. Вот только ван Рейн не намеревался давать ему этого времени.
Как оказалось, борфудианцы и не помышляли о стрельбе: совершенно, видимо, перепуганные, они включили максимальную тягу двигателей и попытались оторваться. В ответ ван Рейн заставил силовые лучи пульсировать в противофазе, уравняв их амплитуды, и теперь корабли были соединены намертво. Громко расхохотавшись, он перевел свои сверхмощные двигатели на задний ход. Вздрогнув как от удара, «Ганток» замер, а затем послушно двинулся вслед за земным транспортником. И снова послышался чудовищный скрежет: корпус «Меркурия» еле выдерживал никакими инструкциями не предусмотренные напряжения. Жесткая связь грозила развалить корабль на куски, нужно было то ослаблять ее, то усиливать — и при этом постепенно сокращать расстояние до противника.
— Ха, мы водим его на леске, словно рыбку. Славный рыбарь, апостол Петр, не позволь ему сорваться с крючка!
Что-то громко — громко даже на фоне остального адского грохота — щелкнуло, и сразу же послышался свист ускользающего в межзвездный вакуум воздуха.
— Лопнула обшивка, четвертый отсек,— крикнул, сложив руки рупором, Петрович.— Если не заварить, будет еще хуже.
— Подержишь удочку? — наклонился торговец к Торресу.— Мне нужно отдохнуть, а то голова работает все медленнее и медленнее. Вот ремонт — совсем другое дело, этим и мы занимались на своих допотопных посудинах.
Торрес молча кивнул.
— Чего ты такой кислый? — укоризненно спросил ван Рейн, отстегивая ремни.— Работка, в общем-то, веселая.
