— Вы всерьез думаете, что убийства связаны друг с другом?
— Хелен считала, что связь есть, и ее гибель подтверждает это.
— И что вы намерены предпринять?
— Хочу сегодня слетать в Иллинойс и поговорить с отцом Хелен, но не могу сделать это на свой страх и риск.
Годвин с минуту подумал.
— Я бы, пожалуй, субсидировал вас, — сказал он наконец.
— Вы щедрый человек.
— Скорее, любознательный. К тому же, все это висит на мне уже десять лет. Я бы многое отдал, чтобы снять с сердца камень.
— Сначала я лучше поговорю с Алексом и узнаю, как он отнесется к мысли выложить еще немного денег из своего кармана.
Привычно покивав головой, Годвин встал.
— Пойду выгоню его из палаты, — сказал он. — Пора и честь знать.
Годвин исчез в глубине коридора, и спустя несколько минут ко мне подошел Алекс.
— Вот уж не чаял свидеться, — сказал я.
Он провел ладонью по лбу, переступил порог кабинета и, закрыв дверь, привалился к ней спиной.
— Я вел себя как идиот.
— Такое признание требует смелости.
— Не надо преувеличивать. Странное дело: отец меня будто загипнотизировал. Я, разумеется, его не виню…
— Я его виню.
— Не надо, прошу вас. У него сейчас большие трудности на службе. Правление фирмы решило уволить всех сотрудников филиала и понаставить вместо них компьютеры. Отец боится, что не сможет работать по-новому. Совсем извелся, бедняга…
— А вы, похоже, обстоятельно все взвесили.
— Пришлось. И это ваша заслуга.
— Как ваша жена?
— Она обрадовалась, когда я пришел. Вы с ней разговаривали?
— Годвин не разрешил.
— Меня тоже поначалу не пускал, но я дал слово не задавать Долли никаких вопросов. Речь о револьвере зашла как-то сама собой. Долли случайно слышала, как две сиделки шушукались на эту тему, обсуждая какую-то статью в газете…
— Что она сама говорит о револьвере?
— Он ей не принадлежит. Долли попросила меня описать револьвер, и оказалось, что примерно такой же был у ее тетки Элис Дженкс. Та хранила его в спальне, в прикроватной тумбочке, и Долли иногда отваживалась взглянуть на револьвер. Она ведь была еще ребенком. Наверное, Долли видела, как тетка грозила пистолетом ее отцу.
— Ваша жена уже не винит себя в смерти Хелен Хагерти?
— Винит, да еще как! И не только в этом.
— Что она говорит?
— Я запретил ей касаться этой темы.
— Но настоянию Годвина?
— Совершенно верно. Порой мне кажется, что он знает про Долли куда больше, чем я.
— Стало быть, вы передумали расторгать брак?
— Да. Сегодня я понял, что не имею на это права.
— О чем еще вы говорили с Долли?
