В это время неожиданно заработал винт парохода «Партизан» и развел крутую волну. Она окатила Геннадия, покрыв его с головой, потом с силой отбросила вниз к стоявшим там баржам и лихтеру.
Новая волна отнесла его еще дальше. Он попытался удержаться хотя бы на одном месте, но тут же с ужасом почувствовал, что его неудержимо потянуло к баржам.
На волне связка судов стала покачиваться. При столкновении баржа и лихтер легко раздавят попавшее между ними хрупкое тело человека.
К Геннадию поднеслась и накрыла черная тень баржи. Он изо всех сил рванулся вправо, вдохнул полную грудь воздуха и нырнул под широкое железное днище лихтера. Он рассчитывал, что под днищем его свободно пронесет водой и выбросит за корму.
Расчет этот не оправдался в самом начале. Случилось то, чего не ожидал и просто не знал молодой матрос.
Его пронесло не больше трех метров, с силой подбросило вверх и прижало к шершавому днищу лихтера.
«Присосало», — резанула мозг страшная догадка.
Под лихтером темно. За ушами струилась вода и тащила вперед волосы, до боли сжимало переполненную воздухом грудь.
В голове ярко вспыхнула картина: солнечный берег, заполненный народом, крутые буруны за кормой парохода «Партизан». Ее сменила вторая: дом, стол покрыт старенькой синей скатертью. Облокотившись на стол, сидит мать. Скорбное лицо ее заострилось и стало белым как мел.
«Одна, совсем одна с Надей осталась. Кто им теперь поможет!»
Глаза матери вперились вдаль, округлились.
«Где ты, Гена!» — позвала она его. Позвала громко, отчетливо, будто была рядом.
«Мама!»—крикнул он в ответ и тоже громко, но не голосом, а одной мыслью.
Все это длилось секунды.
Как это мало, если смотреть на бег секундной стрелки! И как много передумает за это время человек!
«Мама!» — еще раз мысленно крикнул Геннадий, напружинил все тело 'И головой, ногами, локтями оттолкнулся от шершавого днища лихтера.
Ему удалось перевалиться спиной вниз. Но его снова прижало.
На этот раз он уперся в днище коленками и руками. Вода с силой подхватила его, пронесла два-три метра и снова прижала вверх.
Не медля, он снова оттолкнулся от днища. Вода стремительно пронесла его еще немного.
Дальше он уже не позволял воде прижимать его к днищу и отталкивался в движении.
И вдруг скорее почувствовал, чем понял, что летит вверх.
Стало светло. Заболевшие легкие расширились, рот бессильно раскрылся. Над головой громко булькнуло, и в легкие ворвалась спасительная струя воздуха.
