Ночью Ярый проснулся от духоты — прошлепал босиком в ванную и с наслаждением отпил несколько глотков ледяной воды из-под крана. Вернувшись в комнату, настежь открыл балконную дверь. Покурил, еще минут пять поворочался и не заметил, как уснул.
Встал бодрый, выспавшийся, сделал зарядку, сложил все нужные ему вещи в пакет и остановился у шкафа в раздумье — что же ему сегодня надеть? Ну и жара!..
В жаркие дни в черном лучше не ходить, предпочтительнее светлое… Но все-таки Андрей остановил свой выбор на любимых широких черных брюках, черной футболке с портретом Пушкина и черной бейсболке. Одевшись, посмотрелся в зеркало — просто отлично!
Ехать никуда не надо было — между станцией метро «Площадь Ильича», рядом с которой он с женой теперь жил, и Таганкой, куда зазывала его Игнатьевна, расстояние было смехотворным: всего минут десять быстрой ходьбы. Выходя из подъезда, Ярый задумался… Может быть, надо было все-таки привлечь к делу фотографа — Ленчика этого? А, черт с ним! В случае чего потом приедет и сфотографирует — дело может оказаться криминальным, и ни к чему печатать в заведомо скандальном материале изображения людей, доверившихся ему, Ярому, как представителю «третьей власти»…
Отыскав нужный ему дом, Андрей остановился и закурил, разглядывая подъезд. Закурил на улице — потому что не знал, можно курить у старушки в квартире или нет. А разговор им предстоял долгий.
Наконец поднялся по лестнице, заглянул еще раз в бумажку с записанным адресом и только после этого нажал на кнопку звонка. Дверь ему открыла сама Игнатьевна: он узнал ее по голосу. Шустрая такая старушка; она что-то, видимо, стряпала — в фартуке, руки вытирает полотенцем. Она с любопытством уставилась на Андрея и на пакет в его руках, потом спросила:
— Добрый день! Так это вы корреспондент будете, да?
— Добрый день! — ответил Андрей. — Вот пришел, как мы с вами договаривались. А вы, значит, Мария Игнатьевна Сазонова?
— Ага, я. Ой!.. — засуетилась старушка, приглашая Андрея войти внутрь. — Чего это я на пороге-то вас держу. Совсем уж ополоумела старая бабка, совсем из ума выжила… Проходите, проходите, да не обращайте внимание на беспорядок и грязь.
— Какая ж тут грязь? — в тон ей возразил Андрей. — Наоборот, чистота необыкновенная, ни одной соринки нигде нет…
Квартира действительно блистала — чувствовалось, как тщательно следит старушка за порядком в ней. Окна были промыты до полной прозрачности, полы надраены, вкусно пахло готовящейся едой. Андрею на миг показалось, будто он каким-то стихийным образом перенесся в свое далекое новосибирское детство, и от этого внезапного ощущения даже защемило в груди… Сколько же лет он никак не может навестить родителей, совсем завязший в бурной московской жизни? И когда еще навестит?
