— А что, версия. — задумчиво сказал Олег Иванович. — В конце концов, если вы напали на записи этого веронца, — помнишь, Макар, я рассказывал, его еще казнили в Египте, — так что мешало и бельгийцу сделать то же самое? Нашёл следы в какой–нибудь европейской частной коллекции или музее — и принялся искать варианты.
— Непонятно, — покачал головой Каретников. — Слишком уж сложно. Ну ладно, предположим, нашёл — но зачем искать исполнителя в России? Будто в Европе мало археологов!
— Э–э–э, нет, не скажи! — хмыкнул Семёнов. — Во–первых, европейские египтологи и знатоки Ближнего востока все на виду. И если кому–нибудь из них поступило такое предложение — об этом тотчас стало бы известно в Англии или, как минимум, в Берлине. Там мощнейшая археологическая школа, в Берлинском королевском музее сам Эрман, а почти все современные египтологи — его ученики или поклонники. Или оппоненты, что в данном случае, одно и то же. Другое дело Россия: наши, конечно, в Берлин и пишут, и ездят, — но всё равно уровень связей не тот. И к тому же, манускрипт спрятан в православном монастыре святой Фёклы, и еще очень большой вопрос, допустят ли к нему учёного из не–православной страны. Так что и тут с русским иметь дело куда выгоднее. Верно, Вильгельм Евграфович?
Евсеин кивнул. — Да, вы правы. Представьте, монахини рассказывали мне о том итальянце, с которого и началась вся история. Так вот, после него к документу никого не допускали, я был первым. А ведь не факт, что с такой просьбой к ним никто не обращался!
— Да, пожалуй… — неопределённо протянул Олег Иванович. — Мне это тоже показалось несколько странным… Но ведь на письмо веронца вы натолкнулись случайно?
— Совершенно случайно, уверяю вас! Можно сказать, если бы не одна назойливая муха — я бы вовсе ничего не знал бы. Видите ли, работал я в монастырском книгохранилище одного монастыря в Тоскане…
* * *
— Муха, значит? Как же так может быть?
— А очень даже просто — снисходительно объяснил Николка, запихивая рюкзак в бортовой багажный отсек огромного автобуса. Низкий, глубокий ящик был уже более чем наполовину забит: кроме рюкзаков там лежали длинные чехлы с фузеями, завёрнутый в мешковину барабан и даже два обшарпанных колеса от полевой двухфунтовки — Бог знает, как ухитрились их туда запихнуть!
— Вильгельм Евграфович работал в библиотеке… тьфу, книгохранилище этого монастыря. Он писал какое–то исследование, кажется — по крестовым походам, не помню точно…
