Так, не побывав в Чечне, Дмитрий оказался серьезно раненным на улицах родного города. Жить из-за этой нелепости не хотелось…
* * *
По факту применения табельного оружия на командира роты батальона патрульно-постовой службы Александра Хмарина было заведено уголовное дело. Но поскольку потерпевший ничего не помнил, а показания давал только сам Хмарин, то выходило так, что оружие он был вынужден применить, поскольку предотвращал разборку двух бандитских группировок, а конкретно Власов пытался завладеть его оружием. Экспертиза не обнаружила у Хмарина алкогольного опьянения. А следователь прокуратуры признал действия Хмарина верными. Иного результата нельзя было и ожидать, потому что, как известно, ворон ворону глаз не выклюет. Осталось засадить бандитов на положенный им срок.
По заявлениям потерпевших Хмарина и Сонина (Сонину был нанесен «моральный вред») завели дело на измордованного в камере Баевского и полуживого Власова. Им, подсудимым, надеяться было не на что: они, сами того не ведая, подняли руку на святая святых — милицию.
У ментов память хорошая
Суд состоялся в конце декабря. Потерпевшие против побледневших в камерах подсудимых. Подсудимые трепетали от ужаса и прощались с белым светом; потерпевшие, надо думать, тоже трепетали от благородного гнева и желания наказать обидчиков.
Только чем дальше длилось заседание суда, тем более вырисовывалось, что на этот раз что-то не сходится. Не на тех милиция нарвалась: не то что бандитами, даже средними хулиганами парней нельзя было назвать. Оба работали на заводе: Баевский — слесарем-сборщиком, Власов замешал иногда мастера, заканчивал институт и готовился к защите диплома. Школьные, а вслед за ними пэтэушные биографии их оказались настолько чисты, что даже ни одного привода в милицию не наскреблось. Оба занимались в школьные годы каратэ. Оба прошли армию. Мать Баевского получала благодарственные письма от командования, а Власов закончил службу в чине сержанта, после чего в цехе был секретарем комсомольской организации. Баевский был нежным сыном, дарившим маме цветы к каждому празднику, примерным семьянином, на производстве имел постоянные поощрения от руководства цеха за перевыполнения планов, а его бригада просила суд передать Олега ей на поруки… Да, на бандитов они походили мало, приходилось с этим считаться.
Из показаний Хмарина на суде картина преступления представала такой: он, старший лейтенант Хмарин, 20 сентября собирался негласно проверять работу нарядов батальона ППС, но был одет в гражданское — имеет право. Договорился встретиться со своим заместителем Сониным на углу магазина «Октябрь». Там заметил во дворе драку. Подошел, предъявил удостоверение, потребовал прекратить махаться. Применил «Черемуху». Но безуспешно. Зато Баевский и Власов переключились на него и стали наносить удары руками и ногами, стараясь попасть в грудь. Он достал пистолет, сделал два предупреждающих выстрела вверх, крикнул: «Я вас задерживаю!» Ему ответили: «Попробуй задержи!» Стали расходиться, он побежал за Баевским, свалил его, бил пистолетом по голове, чтобы успокоить, пытался ограничить наручниками. В это время подбежал Власов, стал его избивать, навалился на него сзади, тянулся к оружию… Хмарин прострелил ему ногу. Власов стал было уходить, он сбил его с ног. Баевский бросился бежать, его догнал подоспевший на помощь Сонин и, ограничив его действия, вызвал патрульную машину.
