— Извините за беспокойство, что здесь продается?
— Билеты на концерт.
— А что за концерт, не знаете случайно?
— Музыкальный.
— В самом деле? Но…
— Слушай, интеллигенция, хочешь по очкам получить? Чего пристал? Отвали!
— Господи, неужели трудно ответить бедняге, вы же видите, в годах человек!
— Да жалко, что ли: «Северные соловьи». Теперь доволен?
— Извините, я не совсем знаком с…
— Во дает! «Соловьев» не знает! Учиться надо.
— Не обращайте на него внимания, дедушка, может, от него жена сбежала. Это ансамбль с севера. Костюмы красивые, песни о дружбе народов, о счастливом будущем. Очень душевно.
— О, понятно, спасибо за вашу любезность, но я полагаю, что это мне не…
— Да ты продолжай, тетенька, расскажи ему и про симфонию, это как раз для него!
— Извините, вы сказали «симфония»?
— Да, совсем забыла, упоминали какую-то симфонию, но это будет не раньше следующего Нового года, билеты еще в продажу не поступали. Новомодный композитор какой-то, Вселенский, что ли…
— Вот грамотеи, честное слово! Соленский!
— Не Соленский — Селедский!
— Извините, что перебиваю, но… Не Селинский, случайно? Не Игорь Селинский?
— А я что говорю? Глухой, что ли? Селинский, Селедский, один черт…
— Погодите-ка, Селинский, Селинский, кое-что припоминаю… Ага, это не тот ли изменник, который родину продал, чтоб сладко жить за кордоном? Я так считаю: ни один порядочный человек не захочет смотреть, как этот буржуй поганый в галстуке-бабочке будет с дирижерской палочкой изгаляться!
— Была б моя воля, стрелял бы таких предателей родины. На месте, без суда и следствия. Бах — и все. Правильно я говорю, профессор?
— Что, старый, язык проглотил? С тобой человек разговаривает!
— Чего вы к нему привязались? Бедняга, у него аж руки трясутся… Да не галдите вы, он что-то сказать хочет. Наплюй на них, дед, говори, говори!
— Спасибо за вашу любезность. Не знаете ли, когда будут продавать билеты на симфонию Селинского?
— Киоскерша говорит, на днях. Правда, билетов будет всего штук триста, вмиг разойдутся.
— Боже мой, тогда… Извините за беспокойство, вы последний?
— Да, — ответил Сергей, открывая глаза. — Хотите — становитесь вместо меня, я стоять не буду.
Он почти не заметил, как темнота у него под веками превратилась в темноту вокруг; наступил вечер. Через улицу мужчины в огромных рукавицах, рискуя свалиться с лестниц, прикрепляли к тусклым уличным фонарям лозунги в честь Дня Красной армии. Вслепую Сергей брел сквозь полосы слабого света, зарекаясь впредь тратить время на это безнадежное, тягостное ожидание и не замечая жену, которая следовала за ним всю дорогу к дому на один квартал позади.
