— Кто бы мне ещё два дня назад сказал про такое…
— Каждый из нас так думал.
Мы следовали за ним, и перестали ему мешать. Да и Нил перестал подавать голос, сосредоточившись на своей цели. Слава богу, что он положительно подошёл к этому с первой минуты, ничего не высмеивая и не говоря, — хорошо, я понял, в чем вы меня накололи. Сколько было шансов, что он человек именно такого склада, чтобы справиться с работой?
На втором этаже Нил подал голос:
— Не уверен, но здесь должно быть.
— Почему?
Кусок площадки освещала луна, в разбитое окно задувал весенний прохладный ветер. Дверь, на которую было указано, подпирала картонная коробка, а поверхность вся сплошь была в трещинах и облупившейся краске. Номера квартиры видно не было, только колокольчик.
— Да здесь рядом на стене нацарапано "Маки", — лучшая группа!".
— Где связь?
— Я в деле прочитал, что однажды они ночью пели шёпотом хит того времени "Ветер с моря", а его исполнял дуэт Маки. Если не это, то не знаю что.
А может он и талант…
Тристан довольно хмыкнул:
— Тогда стоит рискнуть. Если квартира та, то вопрос работать здесь или нет, остается только в твоём желании. Давай папку.
Нил отдал. Язычок колокольчика здесь был оборван, так что Трис спросил:
— Грэтт, стучимся?
Я набрала побольше воздуха в лёгкие, выдохнула и сказала:
— Конечно.
Три коротких удара в деревянную высокую дверь, как над нами постепенно набрал силу свет подъездного фонаря, проём двери уменьшился и обтянулся клеёнкой, посередине которой на уровне глаз возникла железная табличка с номером квартиры "176". Нил моргал не только от внезапно возникшего света, но и от подобных перемен.
— Кто?
— Здравствуйте, мы из агентства "Сожжённый мост". Это вы Ирен?
— Да. А что надо?
Обладательница голоса открывать не спешила. В нашем Здании была глубокая ночь, но у неё это могло быть какое угодно дневное время в диапазоне недели, с единственным условием присутствия дома.
— Когда вам было тринадцать, — продолжал Трис, — вы лежали в больнице с бронхитом. Там вы познакомились с Анной, помните? Вы ещё придумали игру про сказочных докторов…
Несколько секунд тишины, но потом замок щёлкнул, и в проёме возникло удивлённое лицо.
— Теперь она разыскивает вас. Можно поговорить?
— Она меня? — недоумение возросло, но женщина открыла дверь полностью и пропустила нас в коридор.
Через кухню и зал прихожая освещалась дневным светом, а Ирен сама была в домашнем халате, длинных шерстяных чулках и тапках. Кажется, в квартире больше никого не было, и было воскресение. Телевизор иногда доносил вспышки аплодисментов и характерные звуки какого‑то знакомого шоу.
