– А там, совсем близко – Америка. В хорошую погоду, говорят, можно берег угадать.
– Холодно, – поежилась Аня.
Он накинул ей на плечи свою матросскую куртку и не позволил снять.
– Вот таким же вроде холодом и разделены мы с Америкой, – глубокомысленно произнес Андрей.
– Руки замерзли, – отозвалась Аня, не слишком вникнув в смысл сказанного.
– Это потому, что за металлические реллинги держалась.
Он снял ее перчатку и стал дыханием отогревать ей пальцы.
– Какие тонкие, – заметил он, перебирая их.
– Уже согрелись, – смутилась Аня, осторожно высвобождая руку.
– Да я на них надышаться не могу, – признался Андрюша.
Ане даже стало жарко и вместе с тем радостно на душе. Она улыбнулась и дала согреть другую руку. И казалось ей, что нет никакого холода в мире, и всюду так же тепло и радостно, и всем должно быть так же хорошо, как ей сейчас. А он сказал:
– Мне нужно открыть тебе одну самую важную для меня тайну.
Аня невольно задержала дыхание. Она знала, знала какую тайну он откроет ей!
Но ошиблась. Тайну, о которой она догадывалась, он ей не открыл, а рассказал совсем о другом, самом для него главном (конечно, после того, в чем пока не решился признаться!).
Аня слушала, впитывая каждое слово. Теперь эта тайна стала их общей, спаяла их. И по тому, какой близкой и важной показалась Ане заветная Андрюшина мечта, она поняла, как дорог ей и сам мечтатель!
И потом во время частых встреч на юте они только и говорили, что о заветном замысле Андрея. А о самом для них важном и волнующем не сказали ни слова.
Навигация для «Дежнева» закончилась поздно. Во Владивосток прибыли уже осенью, в школу Аня безнадежно опаздывала. Она думала, что полетит в Москву вместе с папой, но вышло иначе. Отец получил приказ после необходимого ремонта корабля во Владивостоке вести его через Индийский океан, Суэцкий канал, Средиземное море в Черное, в Николаев, чтобы там, на судостроительном заводе поставить «Дежнева» на капитальный ремонт. А потом прибыть в Москву для получения важного назначения.
Аня пришла в ужас от мысли, что вернется в пустую московскую квартиру одна. И, сама не отдавая себе в том отчета, не меньше страшилась и расставания с Андрюшей. И тогда с чисто женским умением повела Аня атаку на отца. Лаской, слезами, рассудительной логикой доказывала она, что должна не возвращаться в школу, а плыть и дальше с ним; к экзаменам же на аттестат зрелости, чтобы сдать их экстерном, подготовиться в пути. Нужно только послать сейчас телеграмму директору школы. Та все поймет и позволит!
