Через несколько минут за дверью послышались осторожные шаги и кто-то испуганно спросил:
— Кто там?
— Я! Это я, Мила!
— Кто-о?!
— Да я, Люда Мотылева! Каринка, открывай немедленно!
За дверью слабо ахнули, загремела цепочка, дверь распахнулась, и вполне, на мой взгляд, здоровая, только очень перепуганная Карина уставилась на меня:
— Милка? Что случилось?
— Как — что случилось? Ты же умираешь? — Я зачем-то заглянула Карине за плечо, словно ожидала за ее спиной узреть ее же призрак или труп.
— Мила, да что с тобой?
Ноги мои подкосились, и я привалилась к стене.
— Мне сказали, что тебе плохо…
Видимо, на какое-то время мне самой стало не очень хорошо, потому что Карина быстро шагнула вперед и поддержала меня:
— На тебе лица нет! Господи, да что же это такое?
— Сейчас, сейчас, — бормотала я, пытаясь переступить заплетающимися ногами через порог.
— Тебе плохо, Милочка?
— Да хорошо мне! — заорала я. — Это тебе плохо!
— С какой стати?
— Мне так сказали.
— Кто?
— Откуда я знаю? Какая-то твоя соседка.
— Что за бред, какая соседка?
— Она не представилась. А я не спросила!
— Милка, не ори. Пошли на кухню, я ничего не понимаю. Что за соседка, кому плохо… бред и бред!
Шипя друг на друга и толкаясь, мы втиснулись в кухню. Кара усадила меня на стул и потребовала:
— А теперь внятно и по порядку: что происходит?
— Сама не понимаю, — я закурила. — Мне сказали по телефону, что у тебя был сердечный приступ.
— У ме-ня? — заикнулась Карина.
— Да не перебивай ты каждую секунду! У тебя, у тебя, не у меня же.
— Бред, — в сотый раз повторила Карина, разводя руками.
— Теперь уж сама вижу, — огрызнулась я.
— И что же это за таинственная соседка?
— Баба какая-то, судя по голосу, молодая. Сказала, что ты была у нее, чай пила, а потом грохнулась.
— И куда же я грохнулась? — с интересом спросила Карина.
— Куда-куда, в обморок.
— Никуда я не грохалась. И ни к какой соседке чай пить не ходила. Во всяком случае, не сегодня. То есть не вчера.
— Точно?
— У меня провалов в памяти пока еще не бывало.
— Ладно, прости, не обижайся. В общем, мне все это сказали, напугали до смерти. Ты, мол, отказалась в больницу ехать.
— Ну и ну!
— Да. И просишь, чтобы я приехала к тебе. Я и помчалась.
Тут мы обе выдохлись и вновь уставились друг на друга.
— Ты чего? — спросила наконец Карина.
— Чего — «чего»?
— Что ты так смотришь?
— Никак я не смотрю, — буркнула я. — Думаю, вдруг ты и вправду сейчас брякнешься.
— Вполне могу. И от твоих диких криков, и от всей этой истории.
