— И это они тебе сказали…
— И они установили, что в квартире на тот момент наличествовали два типа отпечатков: мои собственные и еще какого-то гражданина. Только одного гражданина! А не толпы бандитов! Или ты сейчас скажешь, что твои преследователи были в перчатках?
— И ты поняла… — Похоже, к Вадиму тоже прилип стиль «Тысяча и одной ночи».
Я подхватила:
— И я поняла, что, во-первых, ты сам дал себе по носу. Или ты просто пальчик расковырял? «Тады пардон», как выражается моя тетка. Во-вторых, ты сам перекопал и раскидал мои вещи, скотина! В-третьих, сам, своими ножками, вышел и, в-четвертых, сам же аккуратненько запер дверь! Вот так-то.
— А если все же нет? А если меня лупили и тащили действительно бандиты в перчатках?
— Ага, и в масках с прорезями для глаз. А ключи сами собой просочились через замочную скважину и вползли на гвоздик! Я тебе русским языком повторяю: милиция установила… ты смысл-то этого слова улавливаешь? У-ста-но-ви-ла, что у меня побывал только один человек. И громил мою квартиру один человек. И этот человек — ты! Уж тебе-то должно быть знакомо, что такое следственная экспертиза? Вот и я имею некоторое понятие.
— Ладно-ладно, все, сдаюсь. Да, это был я. Честно говоря, не думал, что ты все же вызовешь моих бывших коллег.
— Почему это? — очень искренно удивилась я. — На мой дом совершили, извините, настоящий налет, а я должна это скрыть от широко раскрытых глаз общественности? А вдруг у меня пачки долларов были спрятаны в вентиляции, и у меня их украли?
— А у тебя что, правда валюта была?
— Увы! Нету уже. Всю пожертвовала в фонд помощи бывшим сотрудникам милиции, вроде тебя. Чтобы они могли свои частные агентства пооткрывать.
— Милочка, ты все такая же остроумная.
Ах он, подлиза! Ну, погоди.
— Ага, я такая. Кстати, мне в голову пришла очень остроумная мысль, — я помолчала, чтобы довести его до белого каления. — Может, мне на тебя в суд подать, а, Вадимчик? Я ведь женщина бедная, одинокая и беззащитная, ну прямо как вдова Грицацуева.
— Не надо в суд, — очень серьезно попросил Вадим. — Я как раз и позвонил, чтобы предложить некоторую компенсацию.
— Миллион! Дай мне миллион, — немедленно заявила я.
— Рублей? — хмыкнул Вадим.
— Долларов, — уточнила я, и он как-то сразу осекся и закашлялся.
— Ты что, простудился? — заботливо спросила я. Чувство юмора у него, как у носорога, право слово. — Ты же сам сказал: звонишь, мол, с повинной…
Дошло, похоже, до кретина, что я все-таки шучу. Он даже похихикал, правда, как-то неуверенно, и предложил:
