Две ночи просидел я в штабной комнате и при свете керосиновой лампы сочинял доклад — отчет об антисоветском «всероссийском съезде партизан в Москве». Потом я вызвал бойца, который кое-как умел печатать на машинке, и приказал ему переписать мое сочинение.
— Забудь до поры, что услышишь и перепечатаешь, — строго предупредил я его. — Это советская тайна. Понятно?
— Я понял, — глухо ответил боец.
Что творилось в его душе, когда он целую ночь без отдыха тыкал одним пальцем в клавиши пишущей машинки! Что ему оставалось думать?.. Комиссар бригады, коммунист диктует ему контрреволюционную речь! Измена!?. Комиссар — предатель!?. Кому же тогда верить?!. Смятение его облегчало разве только присутствие «батьки» — Котовского.
Постепенно круг людей, посвященных в наш план, расширялся, захватив сперва полковых командиров и комиссаров, потом эскадронных командиров и так далее. Котовский приказал без шума заготавливать новое «обмундирование» — бараньи шапки, картузы, папахи, пиджаки, френчи, крестьянские зипуны. Несколько старых лозунгов распороли на красные казачьи лампасы. Подготовка эта шла в строгом секрете от рядовых бойцов и тем более от местных жителей.
18 июля 1921 года мы отправились на тайное свидание «с правой рукой» Ивана Матюхина — братом его Михаилом.
Около полуночи эскадрон котовцев, переодевшийся по приказу Котовского в крестьянскую одежду, подошел к одному из сел к северу от Медного. Это зажиточное село было базой крупного отряда Ивана Матюхина, насчитывавшего около трехсот человек.
Остановившись на рассвете в лесу, вплотную подступавшему к этому селу, мы пустили уже испытанный нами слух о том, что прорвавшийся с юга донской повстанческий отряд хочет соединиться с матюхинскими «партизанами». И вот уже во второй половине дня нам передали, что Михаил Матюхин ждет нас у дома лесничего.
Михаил прибыл в условленное место с полусотней антоновских милиционеров. Эктов радушно поздоровался с ним и, дружески тряхнув его за плечи, сказал:
— Рад видеть моих партизан!..
— А ведь мы вас, господин Эктов, давным-давно из числа живых вычеркнули, — сдержанно проговорил в ответ Михаил Матюхин, кривой улыбкой пытаясь прикрыть чувства недоверия и опасения. — А оказалось, Павел Тимофеевич жив и здоров и даже вот в гости к нам пожаловал! Вот так чудо!
Эктов тут же отбросил панибратскую манеру и произнес тихо, властно и внушительно:
— Перестаньте болтать! Понятно?..
Михаил Матюхин сразу как-то сник, притих и, вытянувшись перед Эктовым, сказал:
