…Он направляется в публичную баню, о которой я рассказывал ему вчера ночью?
Было немного рановато для купания. Взгляд на часы показал ему 16:30.
Заинтересовавшись тем, почему Синдзё отправился в баню так рано, Саяму посетила мысль.
— Что если он на самом деле она?
— Мне показалось, или Вы произнесли нечто странное?
Саяма проигнорировал старика.
…Вот поэтому он купается в то время, когда никого не будет рядом?
Это было лишь предположением. Ему никогда не узнать ответа, если он не проверит.
А раз так, ему следовало идти. Он должен еще раз проверить, является ли Синдзё Сецу на самом деле Синдзё Садаме.
Он принял решение и начал двигаться.
— …
Саяма торопливо вернул книгу на полку и быстрыми шагами пересек библиотеку.
Его шаги гулко отзывались в помещении, поэтому Зигфрид нахмурился.
— Прошу прощения, — произнес Саяма, махая рукой.
Чтобы покинуть библиотеку и добраться до школьного общежития понадобится две минуты. Если он погонится за Синдзё, он прибудет к моменту, когда парень зайдет в ванную комнату. Он сумеет поймать его на месте преступления.
Саяма окажется победителем. С этой мыслью он открыл библиотечную дверь. Но тут…
— О.
Он заставил себя остановиться.
Прямо перед ним кто-то стоял. Небольшая фигура расположилась между открытой дверью и коридором, залитым светом заходящего солнца.
Черный кот стоял у ног фигуры. То была девушка, сжимавшая картонную коробку с птенцом внутри.
Зигфрид назвал имя девушки позади Саямы.
— Брюнхильд-кун.
●
Брюнхильд наблюдала, как мимо нее пронесся Саяма Микото. Он бессмысленно бормотал «баня» снова и снова, а значит, скорее всего, это не имело отношения к 1-му Гиру.
Вслушиваясь в его затухающие шаги, Брюнхильд двинулась вперед.
Как только она вошла, Зигфрид вышел из-за стойки. Он торопливо направился к ней широкой походкой. Это заняло у него всего пять шагов.
— У Вас снова какая-то неприятность с птицей?
Брюнхильд бесстрастно покачала головой. Она приготовилась кое-что сказать.
…Смогу ли я произнести это на этот раз?
Брюнхильд приоткрыла рот, вспомнив вчерашнюю ночь. Ее губы зашевелились, словно практикуясь в произношении.
Сам факт, что она заметила эти движения, говорил о том, что ее ноги не дрожали и тело не съежилось.
И поэтому Брюнхильд подняла голову. Ее волосы всколыхнулись, она напустила на себя, как она полагала, непроницаемую маску и поймала взгляд его голубых глаз.
— Мне нужно будет уйти до завтрашнего утра, потому, пожалуйста, присмотрите за птенцом.
