— Рабов? Ты зашел слишком далеко, абориген.
— Абориген? Вы определенно эволюционировали. Я скучаю по денькам, когда вы звали нас желтыми обезьянами, — горькая улыбка Саямы расширилась. — Фасольт, позволь мне тебе объяснить, что мы на самом деле за раса. Мы японцы, «экономические животные». Когда дело доходит до денег, нам нечего бояться. Долг? Нам просто нужно поднакопить. Правительство? Оно работает на деньги. Обиды? Не более чем предрассудки бедняков. Теперь, Фасольт, за четырнадцать тысяч лет мира своих товарищей, ты будешь принадлежать нам. И позволь мне добавить: ты физически останешься с 1-м Гиром, но как наше владение, — он кивнул, — ты отзовешь все свои требования. Не нужно опускать голову. Раз мы тебя купили, ты теперь наш товарищ. Мы имеем на это право. Именно ты завел разговор о покупке человеческих жизней, чего мы раньше не делали никогда.
В этот момент Саяма швырнул доклад на землю.
— Это же абсурдно, Фасольт, — он перевел дух, — Что это еще за «доклад о результатах расследования»? В нем может и есть какая-то правда, но как много ее там на самом деле? Если вы собирались провести расследование, следовало привести третью сторону, или хотя бы сделать это в нашем присутствии. Иначе это не более чем справочный материал… Предоставление ненадежных материалов на стол переговоров — вот как 1-й Гир решает свои дела?!
Фасольт ответил на последнюю часть резче, чем на все предыдущее.
Из его сжатого рта можно было услышать скрежет клыков.
Но на большее Фасольта не хватило.
Он медленно протянул руку и подобрал с земли книгу. Он выдал длинный вздох.
— Это правда, что как для расследования тут содержится некоторое количество личного мнения. Но ты действительно будешь использовать отсутствие записи этого разговора, чтобы произносить такие оскорбительные вещи?
Саяма повернул улыбку в направлении Фасольта.
— Оскорбительные? Это был упрек тому, насколько бесполезен ваш доклад о расследовании… Я пытаюсь сказать, что ваши действия продемонстрировали неуважение к ценностям 1-го Гира. Если ты неправильно меня понял, то прошу прощения.
— Нет нужды, — Фасольт отступил и прижал книгу к груди. Он снова заговорил, сдерживая ярость в голосе. — Так или иначе, мы не дадим вам право использовать Концептуальное Ядро, если вы не примете наших требований. …Как ты собираешься получить от меня это право?
Саяма осмотрелся. У домов поблизости были открыты окна из-за солнечного дня, поэтому он мог заглянуть внутрь. Там, в тенях, он мог разглядеть немного непривычные для себя предметы. В каждом доме стояли голые стены, и повсюду выращивали цветы.
