— И таким образом, Вы требуете жизнь человека вместо денег?
— Требуем? Нет. Моя роль тут заключается лишь в том, чтобы предоставить тебе возможности. Это твоя роль — выбирать, Саяма Микото. Я предоставил тебе способ выплаты репараций за ущерб. Теперь тебе решать, заплатишь ли ты за ошибки своих предков семью тысячами лет расходов, или передашь нам этого человека и Грам.
— И если я его передам, я бы определял цену человеческой жизни?
— Да, так и есть. Мы бы заготовили иной путь, но ты бы выбрал этот, потому что ты не можешь заплатить. Нам бы это в любом случае не повредило.
Саяма задумался. Согласно Ооширо, не было возможности увеличить ежегодное обслуживание резервации даже на 20%. Это означало, что сверх каких-либо возможностей выплатить долг стоимостью в семь тысяч лет прямо сейчас. И вот почему он задал следующий вопрос.
— Жизни Зигфрида и Грама в самом деле такие ценные?
— В самом деле.
— Вот как, — Саяма подхватил контракт и лежащий перед ним чехол с печатью. — Синдзё-кун, передай мне ручку из грудного кармана моего пиджака.
— О, сейчас.
Синдзё вытащила серебряную шариковую ручку, и протянула ее парню.
Саяма перевернул договор и, используя обложку доклада о расследованиях в качестве стола, что-то написал. Он поставил штамп под написанным, воспользовавшись печатью, вытащенной из чехла, и поместил контракт перед Фасольтом.
— Если Вы хотите чего-то такой немыслимой стоимости, как насчет того, что мы разрешим это вот так?
Все глянули на заднюю часть контракта.
Синдзё сглотнула, Фасольт сжал кулаки, а Ооширо горько улыбнулся.
Саяма прочел то, что он только что написал на задней части контракта.
— Семь тысяч лет следует добавить к нынешнему долгу в семь тысяч лет. Взамен, мы покупаем полудракона Фасольта и все его права… Это не должно вызвать проблем у всех, кто дает денежную цену человеческим жизням.
●
— Ты покупаешь своего оппонента в переговорах?! — взревел Фасольт.
Повеял ветер и всколыхнул волосы Саямы, но он проигнорировал его и произнес.
— Если подобное необходимо для переговоров, мы воспользуемся этим в качестве оружия. Это Ваши слова. И я верю, что мы согласились с этой точкой зрения. …Вы попросили меня продать чью-то жизнь, если я не смогу заплатить, — он горько улыбнулся. — Но это так же означает, что я могу купить чью-то жизнь, если я могу заплатить.
— …
— Мы заплатим то, что необходимо. Не важно, сколько лет на это уйдет, кто может пострадать, и даже если вы откажетесь. Так позвольте же сказать мне это: вы можете думать, что у вас всех есть гордость, но на деле ваш дух как у бедных рабов.
