— Потерпи, Людочка, — говорю я. — Выгонит нас Муза на прогулку, дам тебе и пирогов, и рису, и яиц. А пока терпи. Страдать надо натурально…
Страдать Людоед начинает через два часа.
И как! Наказывая невестку за свое вынужденное затворничество, Муза Анатольевна оделила собаку порцией, в три раза превышающей обычную.
— И не вздумай возвращаться через полчаса! — грозно каркает свекровь, поскольку обычно от прогулок с Людоедом я открещиваюсь как могу, и вручает мне поводок. — После бобовых Людвига надо часа два гулять!
— Как скажете, мама, — только что не приседая в книксене, бубню я, всем своим видом выражая покорность злой судьбе.
Людвига я еле успеваю дотащить до кустов за углом дома.
Вы когда-нибудь видели счастливого крокодила? Так вот мне повезло. Незабываемое зрелище.
Кстати, частнику, подбросившему нас до Текстильщиков, мы тоже запомнились. Живот Людвига крутило всю дорогу до дома Зайцевой. После того как я расплатилась, добавив пятьдесят рублей за испорченную в салоне атмосферу — чистый сероводород! — водитель долго стоял у машины, распахнув четыре дверцы.
Заходить в квартиру Галки я не решилась. Крикнула под окном, и пока Людвиг удобрял газон, подруга вышла с баночкой клея и двумя кисточками.
— Что это с ним? — спросила Галка.
— Не обращай внимания, тактическая хитрость, — говорю я, и мы идем по дороге к метро, не пропуская ни одного столба.
Галка хандрит. Без работы и романов моя подруга скучает, набирает вес и затирает до дыр фотографии прежних увлечений.
— Маньяк-то хоть красивый был? — вяло интересуется Зайцева.
— Вонючий был, это точно. Насчет красоты не знаю. Темно было.
— Эх, — вздыхает Зайцева и шлепает объявление поверх предвыборного плаката. — Мне б его, показала бы ему небо в алмазах…
— Сплюнь, — я держу поводок Людвига и баночку с клеем, — гадость невероятная…
— Фантазии у тебя, Сима, никакой…
— Зато у Музы достаточно. Знаешь, чего она мне сегодня наплела? — говорю я и рассказываю печальную повесть о бедной девушке без зубов.
— Музе надо в шоу-бизнес, — серьезно говорит Зайцева и шлепает очередное объявление, пока Людвиг лопает пирожок с рисом. — Имела б успех. Как народная сказительница.
— Как аудитории ей нашей лавочки хватает.
Прикинув отпущенное нам с Людвигом время, я выбрасываю баночку, веду подругу к открытому летнему кафе и заказываю два пива и чебурек Людвигу.
Пес отказывается, и чебурек подбирает проскользнувший мимо столиков бомж. Людоед настолько сыт, что даже пастью не хлопает. Провожает бомжа сердечным взглядом, вздыхает и укладывается набок у моих ног.
