— На фига? — удивляется Зайцева.
— Часа через два приеду с Людвигом в Текстильщики, пойдем объявления на столбах расклеивать.
— Разумно, — соглашается Галка, — но клея у меня нет. Сварю на муке. Устроит?
Меня устроит все. Лишь бы челюсть нашлась.
Набрать на компьютере несколько строчек объявления и распечатать их на принтере — дело десяти минут. Но мысли мои путаются, пальцы промахиваются мимо клавиш, и электронный редактор без устали подчеркивает ошибки и пропуски то зеленой, то красной волнистой чертой. Перед глазами в вольной позе стоит сосед бандит, лица которого я не помню. Как ни стараюсь, не вижу ни глаз, ни губ, ни стриженого ежика, по-моему, светло-пепельных волос. Воспоминания сосредоточились на торсе и бедрах и останавливаются не выше литой загорелой шеи… дальше не вижу. Только тело.
Унизительное беспамятство.
— Тупая гора постельного мяса, — как завороженная, бормочу я и промахиваюсь, промахиваюсь, промахиваюсь мимо клавиш. — А мой Миша умный, добрый, чуткий, нежный!
Постепенно слова «Миша умный, добрый, чуткий, нежный» обретают мелодию. И мои мантры, или молитвы, становятся фарсом в латиноамериканских мелодиях.
Но помогает. Мелодия вытесняет из памяти запретное. Я вычеркиваю наваждение, как ошибки из набора. Зов плоти — фикция, недостойная интеллигентной женщины, как недостоин объект, ее вызвавший. Тупой бандит. Развитые мышцы без достоинства. Ждать замужнюю женщину на виду всего двора! Идиот!
Но он не знал, что женщина замужем…
Мог бы догадаться. Слеп, туп, недостоин…
«Миша умный, добрый, чуткий, нежный».
«Миша умный, добрый, чуткий, нежный».
«Миша умный, добрый, чуткий, нежный».
Где ты, этот Миша?!
Спасение от наваждения приходит в лице Людвига. Вернее — в морде.
Пес давно научился открывать зубами запертые комнатные двери, и он, в отличие от Музы, душевного трепета при слове «диссертация» не испытывает. Вся морда Людоеда в слюнях, он мягко шуршит лапами по ковровому покрытию, подходит ко мне и кладет крокодилью голову на колени. В глазах намек на голодный обморок.
— Что, Муза косточку не дает? — спрашиваю я.
Гороховый суп в скороварке свекровь варит в два приема. Сначала, около часа, мясо интенсивно готовится, потом бульон процеживается, горох закладывается, и все доводится до ума еще часа полтора.
Рецепт известен, и сейчас, судя по взгляду Людвига, находится в стадии процеживания.
— Выгнали с кухни?
Пес вздыхает.
В прихожей, за шкафчиком с обувью, я спрятала три пирожка с рисом. Но их время придет позже. Везти в такси собаку с поносом — удовольствие невеликое.
