И Сашенька то и дело болеет, и Мими иногда, а кому же понравится, что так часто берешь больничный? И если бы не соседка Лира — а главное, Лена, Алена! — то хоть в омут головой.
А бедную Ленку жалко до слез. Ведь лучшие ее годы, а она с работы домой — и пошло-поехало: и швец, и жнец, и на дуде игрец. А работа-то! Врагу не пожелаешь!
— Что ты хоть там делаешь, дочка? Чем занимаешься? Приходишь как выжатый лимон, — переживала Валя.
— Ой, мама! Пальцев не хватит пересчитать. Спроси лучше, чего я не делаю, — смеялась Алена.
— Ну какие уж такие особенные заботы у медсестры? Вон в кино показывают — порхают себе в белых халатиках, кому укольчик, кому таблеточку…
— А еще клизму, капельницу, гипс, да раны зашить и обработать, повязки снять-наложить, блокаду суставов сделать, спинномозговую пункцию, ой, что ты! Да не забывай, что мы каждый день инструменты моем по двадцать раз, а утром и вечером пол и все поверхности в операционной и перевязочной дезинфицируем. А раз в неделю у нас генеральная уборка. Это значит — потолок, стены, двери и окна. Вот тебе и укольчик…
«И отпуск свой на огороде проводит, крутится как белка в колесе, — вздыхала Валя. — Всего и радости, что книжку перед сном почитать. Об институте-то уже и не мечтает. И нет у нее никого. А откуда и взяться этому кому-то? Разве что на огороде вырасти. Да и кто на нее, мышку серую, замотанную, особо позарится? Косметикой не пользуется, одевается скромно — разве так сейчас девчонки одеваются? Осунулась, одни глазищи в пол-лица. Бедная, бедная Ленка…»
— Силантьева! Что ты делаешь?!
— Окно мою. А вы думали, вниз хочу сигануть?
— Ты мне не остри! Не отделение, а театр сатиры, иху мать.
— Вы же сами просили палату подготовить, Викентий Палыч!
— Но не окно же мыть в ноябре!
— Да через такое окно здоровый поглядит — заболеет.
— Ну ты как хочешь, а к двенадцати палата должна быть готова. И не ври потом, что это я тебя окна мыть заставил.
— Я успею, Викентий Палыч, вы не волнуйтесь.
— А я и не волнуюсь. Это ты волнуйся. И поосторожней! Сорвешься вниз, кто с тобой возиться будет?
— Вот вы и будете, — улыбнулась Алена. — Вы же у нас профессор.
— Мои услуги дорого стоят, — усмехнулся Викентий. — Тебе не по карману.
— Что ж вы мне, бесплатно не сделаете?
— Тебе… сделаю, — многозначительно пообещал завотделением.
— Викентий Палыч! Вас к телефону! — сунулась в палату Ольга.
— Кто?
— Какой-то мужчина.
— «Какой-то мужчина», — язвительно передразнил Викентий. — Сколько раз можно повторять, чтобы спрашивала, кто звонит?! Вот уволю к чертовой матери, будешь пирожками у метро торговать. Самое там тебе место. Не отделение, а театр сатиры какой-то! — гневно хлопнул он дверью.
