— Да поддержу я, поддержу, куда ж я от тебя денусь! Хочешь, вместе к твоей маме пойдем, расскажем?
Она порывисто обняла подругу, и Алена, как это всегда бывает, когда тебя жалеют, горестно всхлипнула.
— Вы чего это? Случилось что?
В кабинет грузно ввалилась Фаина в резиновых перчатках ядовито-оранжевого цвета. Банка с хлоркой в ее руках источала резкий удушливый запах. Алена зажала рот и опрометью кинулась прочь.
— Чего это с ней? — удивилась Фаина.
— Не знаю. Может, съела чего-нибудь, — туманно предположила Ольга.
— Ой, не темни, девка! Говори сразу — все равно узнаю. Неуж залетела?
Ольга неопределенно пожала плечами.
— Кто ее обрюхатил?
— Да этот, Викентия приятель, кто ж еще!
Собственно, это было лишь подтверждением того, о чем Фаина давно уже догадалась.
— Мам, давай сделаем на ужин вермишель со сметаной.
— Со сметаной? — удивилась Валя. — Это что же за блюдо?
— Хочется со сметаной.
— Ну давай сварим вермишель, а уж каждый пусть ест, с чем захочет.
Но ни со сметаной, ни без сметаны Алена вермишель есть не стала. Посидела над полной тарелкой, отодвинула от себя подальше и сказала, как в воду прыгнула:
— Мам, я беременна…
— Ты?! — обомлела Валя. — Как же это так получилось?
— Случайно, — пояснила Алена.
— А кто же отец?
— Один очень хороший человек. И я хочу оставить ребенка.
— Трудно нам будет, дочка, впятером на одну зарплату.
— Я, как только декретные кончатся, сразу на работу выйду. Но я сделаю, как ты решишь, — заторопилась она. — Вот как ты скажешь, так и сделаю.
— Не-ет, — покачала головой Валя. — Мое тут слово последнее. Я-то тебе всегда помогу. А дети, что ж? Где два, там и третий. Если ты, конечно, не бросишь меня, как Наталья.
— Нет, — засмеялась Алена, кидаясь к матери на грудь, — не брошу.
— А что же отец-то, хороший человек? — осторожно поинтересовалась Валя.
— Он ничего не знает. Нет его. И никогда больше не будет…
На следующий день явилась Наталья, выслушала новость, усмехнулась:
— В тихом омуте черти водятся. Или это первоапрельская шутка? Нет? Тогда, конечно, рожай! Говорят, это полезно — организм полностью омолаживается.
Валя гневно поджала губы, но сдержалась, ничего не сказала, потому что и обижаться-то на Наталью вроде как не имело смысла — жизнь без Сашеньки и Мими казалась теперь немыслимой.
— А я денег хотела у вас просить, — небрежно сообщила Наталья, закидывая ногу на ногу. — Тыщ десять.
— А мы думали, может, сама нам немного подкинешь, — покачала головой Валя, потрясенная наглостью старшей дочери.
