«Шантаж, — закатил он глаза, которые в зеленом сумраке туннеля тоже позеленели. — В таком нежном возрасте и уже шантажистка!».
Что еще за шантаж? Я такого слова не знала, и оно спуталось в моей бедной голове с французским словом «шансон»:
«Какая из меня шансонистка? Ты ведь уже понял, что романсы поет Габи, а не я».
Шустрый Юджин не сразу допер, что я не усекла, в чем его упрек. А когда допер, захохотал так громко, что в разных углах туннеля захохотало эхо:
«Не притворяйся, Светка. Такая опытная шантажистка, как ты, не может не знать, что такое шантаж!».
Я вздохнула, по-моему, очень убедительно:
«А ты объясни, и я буду знать».
«Шантаж — это вымогательство путем угроз».
Эту штуку я знала — просто в их хваленом русском языке не нашлось такого хорошего слова, как у нас на иврите. У нас это называется «схита» — точь-в-точь как выжимание белья в стиральной машине. Я так и сказала Юджину, чтобы он не заносился, а потом потребовала объяснения сцены у ворот.
«Во всем мире существуют могучие мафии нищих. Главная их задача не допускать чужаков в их прибыльный бизнес. Когда я попал сюда, в Чотокву, по своим делам с коллекцией, я огляделся и понял, что они про это хлебное местечко еще не пронюхали. Поскольку денег на съем зала мне не хватало, я решил немного подзаработать. Я понимал, что это не надолго, пока кто-нибудь им не стукнет. А теперь выходит, что кто-то уже стукнул, вот они и примчались навести порядок».
Что-то в его поспешном рассказе показалось мне подозрительным:
«А как ты их узнал? На вид — люди, как люди, на нищих не похожи».
Юджин слегка замялся:
«Видишь ли, первые годы в Америке, пока я не сделал себе профессиональное имя, я работал нищим в их корпорации. Поскольку я был успешный работник и собирал много денег, я быстро дослужился до замечательного места в Гринич Вилледж. Какие там иногда бывали сборы!».
Интересно, он говорил правду или тоже немного привирал, как я?
«Как же они тебя сразу не узнали?».
«Ты думаешь, они знают в лицо всех своих сотрудников? Это я их знаю, а они меня нет. А теперь, когда я удовлетворил твое любопытство, гони мою сумку!».
Он протянул руку за сумкой, но я ловко отскочила в сторону:
«Даром не отдам! Сперва заплати штраф!».
Он скривился, будто съел кислый виноград:
«Сколько же ты хочешь!».
«Не так уж много — всего лишь один поцелуй!».
Глаза у него так полезли из орбит, что стали совсем сиреневые:
«Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Прямо тут, у всех на глазах?».
