«Кто эти безумцы, которые так щедро платят?»
«Спонсоры фестиваля!»
«Какого фестиваля, на какую тему?».
«Фестиваля удивительных симбиозов! Красиво звучит, правда?».
«А что в нас удивительного?».
«Как что? Русский романс в сопровождении арфы, созданный в Израиле! Разве не удивительно?»
«Предположим, что так, — все еще не верила Габи. — Но как они про нас узнали?».
«Длинная история, — отмахнулась Инес, — потом расскажу. Все началось с того концерта в элитарном клубе».
«Значит, ты давно этим занималась, а мне ни слова? Почему, хотела бы я знать?».
«Чтоб не сглазить! Я ведь не верила, что из этой затеи что-то выйдет».
«И скоро надо ехать?»
«Через две недели! Главное — успеть сделать визы. Впрочем, главное — куда девать Светку? Мне же не с кем ее оставить!».
Это же надо! Будто я вещь, а не человек!
«А что делать с Дунским? Мне тоже не на кого его оставить!».
«Сравнила Божий дар с яичницей!»
Интересно, кто из нас с Дунским Божий дар, а кто Яичница?
2
Все-таки Божьим даром оказалась я, и меня взяли с собой в Америку. А невыносимого Дунского признали яичницей и оставили в Израиле, пусть завидует!
Не могу похвастать, что моя ненаглядная мамочка прихватила меня с собой в райские края из большой любви. Ничего подобного — ей просто некуда было меня девать. В детский лагерь меня не взяли, припомнив мои прошлогодние грехи. Хотя грехов у меня никаких не было, — в той истории с мальчишками я была жертвой, но директриса всю вину свалила на меня и обозвала меня секс-бомбой. Вообще-то это комплимент, есть даже такая песня «You are my sex-bomb», но в лагерь меня все равно не приняли именно за то, что я секс-бомба.
Тогда Инес попыталась сплавить меня папцу, но его новая мадам и слышать об этом не захотела — они как раз собрались ехать в Европу, а я им в Европе ни к чему. И не в Европе тоже. Так что у Инес не осталось другого выхода, как взять меня с собой.
И вот меня, обритую под машинку никому не нужную секс-бомбу, везет огромный автобус фирмы «Серая собака» в таинственное местечко со странным названием «Институт Чотоква». Я качаюсь в уютном кресле одна-одинешенька, а вечные подруги сидят рядышком в соседнем ряду и воркуют, как голубки. Ну и пусть себе воркуют, мне с ними все равно говорить не о чем.
Я попробовала смотреть в окно, но очень скоро мне надоели одинаковые мотели, одинаковые рощицы и одинаковые щиты с одной и той же надписью «Exit». По-русски из этого выходило дурацкое слово «ехит», что-то среднее между рахит и ехает. Чтобы не видеть этого безобразия, я опустила наружную шторку и принялась любоваться своим отражением в стекле. Волосики у меня уже немного отросли и головка моя превратилась в пушистый розовый шарик, ну совсем как цветок репейника, который мы изучали в школе на уроке биологии. От вида этого шарика глаза у меня начали слипаться, и я не заметила, как заснула.
