«Куда ты смотришь? — сердито сказал Илан. — Или ты не рада, что я приехал?».
«Ну что ты! Конечно, я очень рада», — соврала я, чтобы его не огорчать, хотя уже устала от того, что все они добивались моей любви. А я никого, никого не любила! Когда-то раньше, очень давно, я любила маму, пока она не стала Инес и не начала придираться ко мне из-за каждого пустяка. Потом, ненадолго, мне показалось, что я полюбила Юджина, но он меня предал и позволил Инес выставить меня из дому. После этого сердце у меня очерствело и я уже никого не могу любить.
Но я не стала показывать свои чувства Илану а, наоборот, притворилась, что мне с ним очень хорошо. Как только здание школы скрылось за поворотом аллеи, он прижал меня к дереву и стал ползать по мне руками и губами.
«Ора! Ора! — шептал он, балдея. — Я так по тебе скучаю, я не сплю по ночам и все думаю о тебе. А ты обо мне думаешь хоть иногда?».
«Иногда думаю, — мне не хотелось врать совсем бессовестно. — Хотя мне здесь думать некогда, мне очень трудно привыкнуть к этой новой жизни».
«А ты думай обо мне чаще, и тебе будет легче», — посоветовал Илан, понятия не имея, какие у меня здесь проблемы. Тем более, что у него возникли свои проблемы, и он стал тыкать меня в живот чем-то твердым и толкать меня к скамейке, чтобы я на нее легла. Я не стала сопротивляться, несмотря на то, что скамейка была составлена из узких планок, которые все враз впились мне в спину, а он навалился на меня сверху и стал расстегивать молнию на джинсах.
Я бы еще могла его оттолкнуть, но мне было его жалко — ведь он прошел такой длинный путь ради меня. Поэтому я раздвинула ноги и позволила ему делать со мной все, что он хотел. И напрасно позволила — меня вдруг пронзила ужасная боль, такая ужасная, что я громко вскрикнула и упала со скамейки, ударившись затылком о край дорожки. Я думала, Илан испугается и бросится меня поднимать, но он остался сидеть на скамейке с закрытыми глазами, прислонясь спиной к спинке. Мне на минуту даже показалось, что он умер.
Однако посидев неподвижно целую вечность, он открыл глаза, застегнул молнию и сказал:
«Вот теперь я верю, что ты меня любишь».
11
Когда начали ходить автобусы, Илан уехал домой, Гила уехала с ним, зато вернулись другие ребята, и началась обычная школьная жизнь. Педагоги опять принялись безрезультатно искать мою отправную точку, мальчишки из старших классов опять стали приглашать меня прогуляться с ними по парку, а соседки по комнате стали ко мне добрей.
