Не стоит вспоминать, о чем мы с Инес говорили между четырех глаз, потому что вспоминать противно — она всю дорогу выпытывала у меня, как я умудрилась произвести такое потрясающее впечатление на комиссию. Но я не хотела раскрывать ей свои секреты, а хотела наказать ее за то, что она выперла меня из своей жизни, и даже Юджину заткнула рот, когда он пытался за меня заступиться. Под конец она мне так надоела, что я набралась смелости и соврала ей, будто председатель комиссии, пожилой бородатый дяденька, влюбился в меня по уши с первого взгляда и протянул мне руку помощи.
Самое удивительное, что она мне тут же поверила и ужасно огорчилась. Мне стало страшно смешно и я уже хотела было взять свои слова обратно, но тут она захлюпала носом и заплакала. От удивления мне на минуточку стало ее жалко — за то, что она у меня такая неудачливая, а я у нее такая ловкая и умелая. Но до меня тут же дошло, что жалеть нужно не ее, а меня, за то, что она такая жестокая и бессердечная, а я такая беспомощная и безответная.
От жалости к себе у меня тоже слезы навернулись на глаза, и мы остальную дорогу проехали молча, только носами хлюпали. Когда мы проехали через парк в Зихрон Якове и, поднявшись в гору, подкатили к белому зданию школы, она вдруг обняла меня и потерлась щекой о мою щеку:
«Ты прости меня, Светка, но сейчас решается вопрос моей жизни. Как только все уладится, я возьму тебя обратно домой!».
Как же, так я ей и поверила — возьмет она меня обратно, жди и надейся! Я и не надеялась, а осталась налаживать отношения с коллективом одаренных детей, что оказалось гораздо трудней, чем ссориться и мириться с коллективом обыкновенных.
Каждый из них воображал, что он гений, — кто в поэзии, кто в музыке, кто просто так, во всем. К таким причислили и меня, потому что еще не определили, чем же таким особенным я одарена. Педагоги поместили меня в группу неопределенных и начали терзать, отыскивая мою отправную точку, как они ее называли.
Прошло уже три недели с тех пор, как меня привез красный миниавтобус, а отправная точка все никак не находилась. Но поскольку за меня было заплачено, меня все равно держали в школе даже без этой неуловимой точки, кормили, поили и возили на экскурсии.
Спала я в комнате еще с четырьмя девочками в женском крыле школы, но это было не так уж страшно, потому что меня раньше каждое лето отправляли в летний лагерь и я привыкла спать в коллективе. Правда, в коллективе одаренных девчонок было менее уютно, тем более, что у троих, или у трех — забыла спросить Габи, как правильно, — из четверых отправную точку уже обнаружили, и они очень заносились перед нами двумя, у которых ее еще не нашли.
