«А как она выглядела?», — не унималась Инес.
«Я тебе уже сказал, что забыл!».
«А тех, что были после нее, тоже забыл?».
«Да кто тебе сказал, что после нее кто-то был? Никого после нее не было!».
«Что же, ты так и жил один-одинешенек?».
«Да, так и жил, и ждал встречи с тобой».
После этих слов Инес замурлыкала, как сиамская кошка нашей бывшей соседки, скандалистки Варды, в ответ упал нож и грохнулся на пол стул — небось она полезла к нему с поцелуями. Я решила, что мне сейчас в самый раз появиться перед ними, а то, если они увлекутся, будет уже поздно.
И я явилась, как была, в ночной рубашке и босиком. И угадала правильно — Юджин в голубой пижаме сидел перед кухонным столом на диванчике, а Инес пыталась примоститься к нему на колени. При виде меня они застыли с открытыми ртами.
«Ты проспала школу?» — ужаснулась Инес, как если бы ей сообщили, что сейчас начнется землетрясение.
Юджин молчал и смотрел на меня странно, как тогда в сиреневом тоннеле.
«Я не проспала, — ответила я шепотом, — а заболела. У меня горло болит и голос совсем пропал».
«С чего это вдруг?», — взъярилась Инес, будто мне уже и болеть нельзя.
Юджин сдвинул ее с колен и направился ко мне:
«Сейчас я посмотрю, я большой специалист по болезням горла».
Когда он откинул мою голову назад своими большими лапами, велел сказать «Э-э-э!» и заглянул мне в горло, мне показалось, что это уже было раньше. Ну конечно, было — возле макета Святой Земли, когда он слизнул языком соринку из моего глаза. Он отпустил мою голову и сообщил диагноз:
«Двусторонняя ангина, постельный режим, аспирин, горячее молоко с медом, и за два дня все пройдет».
Мне показалось, что он соврал, но я не стала спорить — ангина так ангина, а от молока с медом никто еще не умирал. Мне дали молоко с аспирином и отправили в постель, но я отпросилась сидеть на диване перед теликом — сказала, что в постели умру от скуки. Инес заставила меня надеть теплый халат, а ноги велела укрыть одеялом — ах, какая заботливая мать!
Пока мы с нею пререкались из-за всякого пустяка, Юджин ушел в спальню, откуда вернулся через несколько минут в лиловом шелковом халате, свадебном подарке Инес. Он вынес с собой рулон плотной белой бумаги и принялся расстилать его на письменном столе.
«Разве ты не идешь на работу?», — вскинула брови Инес.
Он открыл ящик и выложил на стол набор карандашей:
«Иду, только попозже, мне надо обмозговать одну идею».
Инес глянула на часы:
«Но у меня через полчаса урок в музыкальной школе! — протянула она жалобно. — Его нельзя пропустить».
