Я не поняла, чем она так обидела Инес. Почему та вскочила, как ужаленная, и швырнула на пол бутылку с вином. Почему она вся пошла красными пятнами, затопала ногами и завизжала:
«Это гнусность! Просто гнусность! Сказать такое женщине перед свадьбой может только злейший враг! Я видеть его не хочу! Он накличет беду! Так ему и передай!».
Я испугалась, что она сейчас выгонит Габи, — тогда мне не с кем будет остаться, и меня все-таки отправят к папцу. Но Инес, хоть и была вне себя, тоже, наверно, это сообразила, и с Габи ссориться не стала. Она зарыдала и бросилась в ванную умывать лицо. В ванной она просидела, пока не пришла машина с грузчиками, которых привез Юджин. А при Юджине весь разговор о Дунском и его Лолите заглох и больше не возникал.
Но у меня это имя застряло в голове и не давало покоя. Поэтому наутро, после того, как Инес и Юджин отправились в аэропорт, я пошла не в школу, а в русскую библиотеку, где мы с Инес иногда брали книги. Знакомая библиотекарша не стала спрашивать, почему я не в школе, а позволила мне свободно бродить среди полок с книгами.
Через час я отчаялась и решила с ней посоветоваться. Я подошла к ее столу и попросила неуверенно:
«Я ищу книгу про однобокую Лолиту. Не могли ли бы вы помочь мне ее найти?».
Сначала библиотекарша озадачилась, не понимая, какую именно книгу я хочу найти. И вдруг она сообразила, и тогда с ней произошло то же самое, что с Инес, — щеки ее запылали красными пятнами и она зашипела, как гремучая змея: «Зачем тебе понадобилась эта мерзость? Кто тебя научил эту книгу искать? Скажи мне, кто этот негодяй?».
Мне даже показалось, что она готова меня ударить, я отшатнулась и побежала прочь из библиотеки. Но далеко мне убежать не удалось, я вспомнила, что там остался мой школьный ранец, так что пришлось вернуться. Когда я, осторожно приоткрыв дверь, попыталась незаметно протиснуться в читальный зал, библиотекарша уже успокоилась. Увидев меня, она по-дружески положила руку мне на плечо и сказала извиняющимся тоном:
«Прости меня, девочка, что я так рассердилась. Но пойми, эта книга совсем не для тебя, ты даже не поймешь, о чем она. А тому, кто посоветовал тебе ее прочесть, скажи, что ему должно быть стыдно».
6
Не знаю, какая муха ее укусила! Только с тех пор, как они с Юджином вернулись с Кипра, она меня просто не переносит. Иногда мне кажется, что она была бы рада, если бы я вообще исчезла из ее жизни, может быть, даже умерла. Ее раздражает все, что я делаю, — как я хожу, как я сижу, как я ем, как я одеваюсь, как я разговариваю с Юджином.
