Приходится лететь на автомобиле в Царское, где на квартире коменданта собираю главарей местной рады. Если иногда бывает трудно урезонить великорусское собрание, то малороссы, с их природным упрямством, представляют собой в этом отношении материал еще гораздо более неприятный. В Царском дело затягивается на несколько часов. Особенно упорен некий коренастый и усатый стрелковый унтер, прозванный мною Гетманом Царскосельским. Он принимал деятельное участие в формировании первой украинской роты и теперь твердит, что я имел случай убедиться в успешности первого опыта, а потому должен согласиться на дальнейшую национализацию. Да кроме того Центральная Рада>{177} этого требует.
Переговоры осложняются явным сочувствием офицерского состава, видящего в малороссах оплот для наведения порядка. Однако, после некоторых уступок с обеих сторон, продолжительные прения заканчиваются к обоюдному удовольствию. Наступает опять затишье в украинских делах, а затем получается сюрприз, о коем я упомянул выше.
Как-то утром мне доносят из Семеновского полка, что маршевая рота, приготовленная к отправке на фронт для укомплектования действующего полка, задержана вследствие протеста украинцев. Я в ярости, так как отправка маршевых рот сильно помогает разгрузке столицы от лишних войск, а кроме того полки 1-й дивизии никогда не жаловались на качество присылаемых укомплектований, как то неизменно делали полки 2-й дивизии. Поэтому задерживать приток свежих сил в 1-ю дивизию на фронте крайне нежелательно.
Еду к семеновцам, собираю полковой комитет и предлагаю украинцам объяснить, в чем дело. Оказывается, они получили предписание от Петроградской Рады, являющееся последствием инструкции из Киева и заключающееся в том, чтобы не допускать отправки на фронт солдат из украинцев до тех пор, пока правительство не согласится с требованиями Центральной Рады. Приготовленная к отправке рота семеновцев заключает в своих рядах 30 % украинцев, а потому они не могут допустить ее выезда из столицы. Меня лично они, мол, очень любят и уважают, но должны повиноваться требованиям Петроградской Рады.
После этого господам украинцам приходится выслушать довольно резкую отповедь от некоторых русских членов комитета, а затем я говорю, что раз они сваливают всю ответственность на Петроградскую Раду, то я желаю потолковать с этим учреждением и спрашиваю, когда оно собирается. Оказывается, будет заседание сегодня же в 8 часов вечера в Морском кадетском корпусе. Прошу предупредить Раду о моем посещении и удаляюсь, подвергнувшись, по обыкновению, дружественной демонстрации семеновского комитета.
