- Ясно, - проговорил Ананасов, при этом он опрометчиво кивнул, отчего его несчастная голова едва не отвалилась.
- Так вот, Михаил Рудольфович ничего не ответил, и это мне показалось подозрительным...
- Еще бы! - на этот раз капитан воздержался от неосторожных движений. А что же вы к нему сразу в кабинет не вошли?
- Дело в том, - девица слегка оживилась, - что Михаил Рудольфович очень не любит.., то есть не любил, когда его прерывают.., когда к нему входят без разрешения. Но и господин Хруст начал нервничать.., поэтому я еще немножко подождала и все-таки вошла в кабинет.., а там.., а тут... - девица не выдержала и наконец со вкусом зарыдала.
- Не ревите, я сказал! - прикрикнул на нее Ананасов и снова схватился за голову. - Вот, блин, свидетельница попалась! Да что же вы так убиваетесь? Он вам что - родственник или, может быть, любовник?
- Да вы что? - возмутилась секретарша сквозь слезы. - Как вы могли так подумать? Ему ведь было очень много лет!
- Разные старички бывают, - капитан пожал плечами и, заглянув в свои записи, добавил:
- Да и не так уж много - всего-то пятьдесят пять...
С точки зрения свидетельницы что пятьдесят пять, что девяносто пять одинаково глубокая старость, но спорить с суровым милицейским капитаном она не стала.
- Итак, - с омерзением глядя на нее, продолжил Ананасов, - что вы увидели, войдя в кабинет потерпевшего?
- В чей кабинет? - испуганно переспросила девица, перестав рыдать.
- Потерпевшего, нотариуса Штакен... Штокенвассера! - с трудом выговорил измученный похмельем капитан.
- Я увидела его.., потерпевшего.., на этом самом месте...
- А куда же делась эта.., как ее... Свиристенко?
- Свириденко, Калерия Ивановна Свириденко, поправила девица, - ее здесь не было.
- А окно было открыто? - уточнил капитан.
- Открыто, - кивнула свидетельница.
- Ну, значит, упорхнула эта Свириденко через окно... - тоскливо констатировал Ананасов.
- Не может быть! - девица замотала головой, так что у несчастного милиционера зарябило в глазах.
- Почему это не может? - Ананасов поморщился и опустил веки. - Этаж первый, окно открыто...
- Вы ее не видели! - воскликнула секретарша. Она старая и очень толстая! Она через окно не смогла бы!
- В состоянии аффекта люди способны на многое, - философски проговорил капитан, - на такое, что даже и не подумаешь.., а насчет возраста у нас с вами разные понятия...
Он на секунду задумался и вдруг удивленно спросил:
- Как, вы сказали, ее звали, эту Свиристенко?
