Девушка пожала плечами.
— Мне будет трудно объяснить вам это сейчас. Понимаете, для нас не существует тех понятий, которыми оперируете вы, люди. Вы считаете подобное обращение оскорблением, верно?
— Ну?..
— Для нас не существует такого определения. Каждый из нас осознаёт свой статус и своё место внутри Системы. У них — тоже есть статус, хотя они не осознают его или осознают не в полной мере. И для всех предопределена роль. Отношения, которые выстраиваются между нами, правильны, так как предопределены законами Системы.
— Так, стоп, а ты можешь объяснять конкретнее? Это всё похоже на проповедь телевангелиста.
Энни вновь усмехнулась, покачав головой.
— Я ведь говорила, что это трудно объяснить. Трудно объяснить человеку. И совсем трудно объяснить человеку, так мало соприкасавшемуся с Системой.
— Ладно. Я понял, что лезу не в своё дело — махнул рукой Ким. Синтет склонила голову набок, сощурившись.
— А вы интересный человек. Вы мыслите не так, как они. Задаёте вопросы, пытаетесь понять, осознать. Система ещё не видит вас, но вы, определённо, заслуживаете внимания…
— По-моему, мы уже пришли?
Существо поклонилось.
— Не могу вас больше задерживать, господин Келли. Мы надеемся, что вы с удовольствием проведёте время в нашей комнате отдыха. До свидания.
— И что это было?.. — мысленно спросил себя Ким, глядя вслед удалявшейся «Энни». Довольно необычное поведение для машины, да и что бы этот бред мог означать? Набор многозначительных и запутанных фраз, свойственный шизофреникам. Но техника не способна страдать шизофренией.
— Время…
— Местное время — 13 часов 47 минут. — тут же откликнулась служба информационной поддержки.
До приёма оставалось больше 50 минут.
Комната отдыха была небольшим уютным помещением, уставленной морфируемой мебелью и полупрозрачными столиками из стеклообразного материала. Её стены были украшены световыми полотнами каких-то древних художников и лианами азерумного плюща, переливающегося рубиновыми огоньками. Через плёночные заграждения открывалась захватывающая дух панорама анклава, четко выделявшегося над бескрайними полями промышленных секторов, уходивших за горизонт. На композитной мембране переборки сверкала объёмная сигнатура ОФС, медленно вращая кольцами. Ким не мог блеснуть широкими познаниями в геральдике, но этот символ всегда вызывал у него недоумение; очень трудно было догадаться, какой смысл мог нести острый угол в форме отраженной буквы «L», заключенный в двойное вращающееся кольцо. На Финиксе, национальным символом служил сокол с пучком стрел, вымершее летающее животное на скошенном бело-красном щите. Смысл такого герба был достаточно понятен, чего нельзя сказать о системной сигнатуре. Из-за огромного количества домыслов и отсутствия официальной истории возникновения федеральной эмблемы, в народе этот косой угол порой называли «энигма федералис» или просто «косяк».
