— Необходимо умертвить этого ребенка, ибо Небо однозначно дало нам знать, что в будущем он может представлять угрозу короне! — категорично заявил Валаам.
— О божественный, — вмешался в этот момент другой советник фараона, жрец Иофор, — неужели ты велишь казнить любимца своей дочери за проступок, который он совершил по детскому недомыслию?
— Это было больше, чем недомыслие — это было знамение! — продолжал настаивать на своем Валаам.
И тогда Иофор предложил провести простое испытание, чтобы проверить, бросил ли маленький Моисей корону на пол умышленно, или речь идет о ребенке, который пока не ведает, что творит, и не может отвечать за свои поступки. По указанию Иофора перед мальчиком поставили два глиняных горшочка — один со сладостями (согласно другому преданию — с драгоценностями), а второй — с раскаленными углями.
Моисей потянулся было к сладостям, но тут посланный Богом архангел Гавриил отвел его руку, заставил взять уголек и положить в рот. Разумеется, маленький Моисей тут же взвыл от боли и выплюнул уголек, а Иофор торжествующе посмотрел на столпившихся вокруг придворных.
— Теперь вы видите, — произнес он, — что хотели спросить с мальчика слишком много.
В тот день Моисей спасся от смерти, однако до конца своих дней так и остался косноязычен — ожог оставил страшные шрамы на его языке и небе, и потому произнесение самых обычных слов давалось ему с огромным трудом.
К сожалению, еврейские источники крайне скупо рассказывают о детстве и юности Моисея, и все эти рассказы можно свести к тому, что Фермуфис-Батья постаралась дать своему сыну самое лучшее образование. Вероятнее всего, Моисей учился в Гелиополисе, который в Древнем Египте являлся университетским городом, чем-то вроде английского Кембриджа. Здесь Моисей изучал не только математику, астрономию и египетскую литературу, но и так называемые тайные науки — астрологию и магию, дававшие, по убеждению жрецов, ключи к управлению мирозданием.
Вместе с тем, утверждают те же источники, Фермуфис-Батья разрешала Моисею время от времени навещать своих приемных родителей, и потому он никогда не забывал, что он еврей, и не раз в годы детства и отрочества имел возможность видеть, как египтяне издеваются над его соплеменниками.
Французский теолог и мистик Э. Шюре в книге «Великие посвященные» рисует несколько иную картину этого периода жизни Моисея. При этом он отталкивается от уже упоминавшегося труда египетского историка Манефона, утверждавшего, что Моисей был не приемным, а родным сыном дочери фараона, при рождении был назван Хозарсифом и посвящен Озирису, то есть ему предназначено было стать жрецом этого бога.
