– Ларример, а где тетушка Мейбл? – поинтересовался я, убедившись, что она не собирается почтить столовую своим присутствием.
– Миссис Кертис изволила завтракать в постели, сэр! – Ларример склонил убеленную сединами голову, и это вышло у него так величественно, будто это я должен был ему кланяться.
– Хм, – только и ответил я. – Что ж, тогда приступим!
И принялся накладывать себе на тарелку вкуснейшую снедь…
Буря грянула, когда я намазывал мармеладом ломтик подсушенного хлеба. В столовую царственно вплыла тетушка, полностью экипированная для прогулки. Она смерила взглядом меня, застывшего с тостом в одной руке и чашкой в другом, и потребовала:
– Вик, немедленно доедай и одевайся! Ты разве забыл, что я привыкла выходить на прогулку ровно в десять?
– Гхм, – от неожиданности я даже поперхнулся. – Во-первых, доброе утро, тетушка! А во-вторых, какое я имею отношение к вашей прогулке?
– Разумеется, ты идешь со мной! – Она взмахнула зонтиком и безапелляционно закончила: – И не спорь!
Я хотел было спросить, почему тетушку не сопровождает, как обычно, Сирил, но вовремя вспомнил, что кузен теперь тоже пострадавший. Он теперь и носа на улицу не высунет, после такого-то потрясения!
– Тетушка, – осторожно подбирая слова, начал я. – Вы не забыли, что обо мне распространяют гадкие слухи? Вряд ли ваши знакомые пожелают хотя бы поздороваться со мной!
– Пусть только попробуют! – Тетушка стукнула зонтиком о пол, да так, что Ларример вытянул шею, пытаясь разглядеть, не поцарапала ли она дорогой паркет.
– Тетушка, – пытался сопротивляться я, откладывая в сторону недоеденный тост. – Зачем вам это нужно? Вы ведь вполне можете прогуляться самостоятельно!
Тетя бросила взгляд на Ларримера и ответила неожиданно спокойно и серьезно:
– Вик, мальчик мой, неужели ты не понимаешь, что только раззадориваешь сплетников тем, что прячешься в своем особняке?
Я пожал плечами – возразить мне было нечего. К тому же я все равно собирался отправить телеграмму, а проделать это в сопровождении тетушки должно быть… любопытно.
– Тогда почему вы только сейчас решили вытащить меня на прогулку? – с интересом спросил я, допивая уже остывший чай.
– Я полагала, эта болтовня понемногу утихнет сама собой, – вздохнув, призналась тетушка. – Но раз уж этого не произошло, нужно принять меры!
Мне оставалось только восхититься ее целеустремленностью и сдаться на милость победительницы…
Тетушка Мейбл вышагивала по улице с видом императрицы, недоумевающей, почему встречная чернь ей не кланяется. Нет, она была исключительно любезна и мила, однако жесты, манеры, интонация просто кричали о том, что любому, кто вздумает ей противиться, не поздоровится. Признаться, тетушка нечасто бывала в столь воинственном расположении духа (она и в обычном настроении вполне могла остановить, скажем, скачущую во весь опор лошадь, – исключительно силой воли). Знакомые, должно быть, инстинктивно опасались вызвать ее неудовольствие и вели себя исключительно любезно. Косились на меня, разумеется, да и в разговоре чувствовалась некоторая натянутость, однако никто за все время прогулки так и не позволил себе ни малейшего намека, ни крохотной двусмысленности.
