— Не хватает.
— Ну, мы не гордые, — сказал Барсуков, — возьмем и рублями.
Российские деньги лежали в банковских упаковках, но Малиныч не верил даже Госбанку. Он разрывал упаковки, переламывал их пополам и быстро-быстро перебирал купюры пальцами. Барсуков смотрел на него с восхищением:
— Ну, Малиныч, ты профессионал! И зачем люди выдумали счетчик купюр? Я буду сдавать тебя в аренду.
— Вот наша доля, — сгреб к себе деньги Владимир Дмитриевич.
Барсуков поднялся.
— Ну что ж, — сказал он, — ложь их в кошелку. У вас есть к нам какие-нибудь претензии? — обратился он к директору. — Если есть, прошу только в письменном виде. Зарегистрируйте внизу в канцелярии, а мы в порядке очередности их рассмотрим.
Евгения взяла пепельницу, стоящую на столе, попросила у Малиныча зажигалку и подожгла накладные и договор. Держа их на весу и поворачивая так, чтобы пламя съело бумаги целиком, она дождалась, когда они сгорели. Потом в пепельнице растолкла золу.
— Теперь в бухгалтерию.
В соседней комнате главный бухгалтер, держась за сердце, уступила ей компьютер. Сеть позволяла Евгении уничтожить все следы сделки на всех компьютерах фирмы «Неофарм».
— На склад, — поднялась Евгения.
На складе та же мизансцена, какой мы ее оставили. Грузчики стоят лицом к стене и поплевывают, узбечки с тоской вспоминают родной махалля, завскладом сидит на стуле и держится за поясницу. Поведя дулом автомата, «негр» приказывает ему встать.
— Карточки складского учета, — требует Евгения.
— А у нас их нет, — пугается завскладом.
— Давайте что есть.
В конурке под лестницей Евгения обнаруживает канцелярские книги с записями о поступлении пенициллина и вырывает листы.
— Все. Можно ехать, — поворачивается она к молча стоящему Барсукову.
И кортеж покидает завод. Отъехав от Преображенки с километр, белая «Волга» впереди крытого грузовика останавливается. Малиныч выскакивает из легковушки и залезает в кузов, где на скамейках рядами, как оловянные солдатики, пристроив автоматы между ног, сидят чернолицые бойцы. Он отдает пакет старшему:
— Молодцы, хорошо поработали.
Тот кивает.
Грузовик, обогнув припаркованную «Волгу», уезжает, а Барсуков связывается по мобильному телефону с генералом от МЧП:
— Мы едем!
Мы едем, едем, едем в далекие края,
Веселые соседи, счастливые друзья! —
поет Барсуков во все горло. На светофоре они останавливаются. Май, тепло, окна машины открыты, и прохожие с улыбкой оборачиваются на белую «Волгу», в которой ликуют трое.
