— Как что! То! Ты заходишь и если не даешь о себе знать в течение десяти минут, я начинаю палить в дверь. Вдруг тебя там грохнут?
Если револьвер расточен, Гаррик просто обязан из него шмальнуть, это аксиома!
— Что же… мысль верная. Столковались. Я, стало быть, захожу, а ты подстрахуй!
— Сам подстрахуй!
— От подстрахуя слышу!
Размяв языки этими невинными шуточками, мы вошли в искомый подъезд. Гаррик решительно взвел курок револьвера.
— Жду здесь. Пошел!
Я поднялся на полпролета вверх и нажал звонок.
— Кто там? — спросили из-за двери.
— День добрый, это Дмитрий Осокин, газета «Нота Бене», откройте, пожалуйста!
За дверью послышались удаляющиеся шаги. Я обернулся и выразительно показал воровато выглянувшему из-за угла Гаррику на улицу. Квартира была на втором этаже, и насколько я разбираюсь в планировке «хрущеб», должна была оказаться «распашонкой» с окнами на разные стороны дома. Мне не верилось, что Настя — а голос за дверью очень смахивал на ее, да и удаляющиеся шаги отличались характерным прицокивани-ем, сложно представить себе злого «астратуровца», разгуливающего по собственной квартире в туфлях на высоком каблуке, — так вот, мне не верилось, чтоб она со страха сиганула в окно за подмогой, но представить себе такой маневр можно было, по телевизору сейчас и не такое показывают! Толково кивнув, Гаррик поспешил вниз.
Не успели его шаги стихнуть у двери на первом этаже, как невидимка поинтересовалась у меня:
— Это правда ты? Ты, Дима? Очень похоже на Настю!
— Я! Правда. Клянусь тайной жизнью устриц и аквалангистов!
Не револьверы нужно было нам с Гарри-ком припасать, а радиотелефоны, хотя бы парочку «воки-токов»! Дурачина только что выскочил на улицу, а перед простофилей — вашим покорным слугой, распахнули дверь.
Настенька. Копна черных с золотинкой волос, не копна — башенка, просвечивающая кофточка на голом теле — визг летней моды! — длинная узкая юбка из блестящей черной материи, на ногах уличные туфельки на высоком каблуке. И глаза — два зеленых лазера, исследующие мое лицо.
— Приветик!
— Проходи! Что ты жмешься так странно… Я должна тебе многое объяснить…
— Это точно!
Я убрал руку с пояса и отлепился от стены. В меня никто не хотел стрелять, меня никто не хотел резать. Небольшая прихожая за спиной Насти была пуста, распахнутая дверь в большую комнату позволяла видеть угол кровати, стул со сваленными на него пакетами… Ничего опасного!
— Я объясню тебе все-все… — прошептала она.
В ее глазках плясали испуганные вспышки, губки подрагивали в такт их танцу, а лицо казалось бледным и немного больным. Сейчас, когда я вспомнил, кого она мне напоминает, ее сходство с моей безымянной брюнеточкой в коричневой шубке показалось мне сомнительным.
