Последнее время она говорила Уитни Снайдеру или У. Уэзерби, что ей хочется уйти от Роми. Это было необходимо. Иначе она никогда не станет самой собой, останется без мужчины, друзей, в полной зависимости от человека, которого больше не может считать своим спасителем. После обеда она заехала к Энгельберту сделать инъекцию и получить у него рецепт нембутала. Этот рецепт дублировал другой, выписанный Ли Зейлегем в тот же день. Она послала Муррей за лекарствами в ближайшую аптеку на Сан Висенте-бульвар. Мэрилин делала покупки в нескольких аптеках, так как получала рецепты на снотворные от нескольких врачей, которые не знали друг о друге. Вечером, несмотря на второй сеанс с Гринсоном у нее дома и вторую инъекцию, которую он сделал ей перед уходом, тревога росла с каждым часом. Мэрилин позвонила своему старому другу Норману Ростену. Полчаса они разговаривали через часовые пояса и расстояние, как будто она хотела принять в себя голоса прошлого, утихомирить пустоту или хотя бы замаскировать ее. Услышав ее голос, огрубевший и измененный наркотиками, Ростен вспомнил о том, что она сказала ему на одном приеме, устроенном в ее маленькой манхэттенской квартире. Ее платье было словно приклеено к коже, как и на будущем вечере дня рождения Кеннеди. Тонкая ткань — как испарина, выступающая на коже после ночи любви. В тот вечер Ростен наблюдал за ней: сидя на подоконнике, она пила из бокала маленькими глотками и смотрела с мрачным видом вниз, на улицу. Такой взгляд бывал у нее часто. Точнее, он охватывал, завладевал ею. Мэрилин сидела, погруженная в раздумья, недосягаемая, во власти жестоких и темных мыслей. Ростен поднялся и подошел к ней:
— Эй, Мэрилин! Возвращайся к нам!
Она обернулась:
— Мне опять будет трудно заснуть сегодня. Со мной такое иногда бывает. — Она заговорила с ним впервые.
— Ты думаешь, что быстрее всего с этим можно покончить, если выброситься отсюда?
— А кто-нибудь заметил бы, если бы я исчезла?
Ростен, не зная почему, вспомнил стихи Рильке: «Кто, если я бы я закричал, услышал бы меня в иерархии ангелов?» После короткого молчания он ответил:
— Я и все, кто есть в этой комнате. Они услышали бы, если бы ты разбилась внизу.
Она рассмеялась.
Именно в этот момент они заключили свой договор. В этот момент, на этом месте, словно играющие дети. Если один из них соберется выпрыгнуть из окна, или открыть газ, или повеситься, или проглотить снотворные, он — или она — позвонит другому, чтобы уговорить его или ее отказаться от этой мысли. Они говорили в шутку — только так обычно и говорят о том, во что действительно верят. Ростен предчувствовал, что когда-нибудь Мэрилин позвонит ему и скажет: «Это я. На подоконнике».
