Я наблюдаю, как движется ее стройная шея, когда она сглатывает, прежде чем ответить:
— Нет. Нет, конечно, нет.
— Так ты знаешь, что ты должна делать? Ты должна стать его маленькой тупой дурочкой. Ты должна быть его шлюхой, его поклонницей. Ты должна заставить его почувствовать, будто он на седьмом небе, когда он с тобой.
— Вы хотите, чтобы она поглупела?
Я поднимаю взгляд, моя рука тут же падает вниз, выпуская Лэйси из транса. Эллисон встает, глаза сощурены, а губы поджаты. Даже с раздражением, четко выраженным у нее на лице, к моим бедрам подкрадываются незваные ощущения. Я стискиваю зубы, сдерживая непрошеные чувства.
— В некоторых случаях — да, — отвечаю я, отступая от Лэйси. Я почти чувствую стыд, как будто я не должен касаться этих женщин. — Жена управляет кораблем. Она — кукловод. Но для того, чтобы сохранить благополучие в доме, вы должны позволить мужчине поверить, что командует он.
— Разве не достаточно того, что мы носим их фамилии и позволяем им диктовать наше будущее? — говорит с иронией Эллисон. — Теперь мы должны притворяться идиотками, только так наши мужья не будут чувствовать себя запуганными?
Я хочу сказать ей, насколько же правильно она поступает, что возмущается, но это было бы абсолютным противоречием того, что я знаю и во что верю.
— В некоторой степени.
— Это чушь собачья. Мы оба это понимаем. Скажите мне, Джастис Дрейк, вас заводят тупые девушки? Вам нравятся хихикающие школьницы, ловящие с открытым ртом каждое ваше слово? Глупость вас возбуждает? — она бросает мне вызов, надеясь заставить меня взять свои же собственные слова обратно. Я пристально смотрю на нее в ответ, непоколебимый и уверенный в себе.
Ладно... почти. Не считая напряженности в передней части моих брюк.
Не разрывая зрительного контакта, я отступаю назад, чтобы встать за кафедру и скрыть свою полуэрекцию.
— Нет, Эллисон. Они меня не возбуждают. Но, как вы заметили на прошлой неделе, я не являюсь частью вашего мира. Я посторонний человек, помните?
Я бросаю на нее колкий насмешливый взгляд, провоцируя ее опровергнуть мое утверждение, все еще презирая то, что она каким-то образом заставила меня чувствовать необходимость в оправдании. Да кто она мне такая, черт подери? Она клиентка, еще одна участница, одинокая домохозяйка, получающая зарплату в виде «Прада» — ни больше, ни меньше.
Эллисон мне не отвечает. Просто продолжает стоять, молча закипая и взирая свысока своими оживленными глазами. Я с удовольствием принимаю ее реакцию, желая большего. Я хочу продолжать давить на нее, пока она, наконец, не даст отпор.
