— Вы хорошо его знали? — спросил я.
Она посмотрела на меня.
— Джорджа? Да, я знала его достаточно хорошо.
Немного поколебавшись, я спросил:
— Вам это о чем-нибудь говорит: «Коль я погибну, думай лишь о том…»?
Я не ожидал, что мой простой вопрос так ее потрясет. На несколько мгновений она замерла, как будто оцепенев. Затем, как и полагается человеку, находящемуся в трансе, она пробормотала оставшиеся две строчки: «…что стал навек английским уголок».
Она подняла на меня широко раскрытые от удивления глаза.
— Где вы это услышали? — спросила она. — Как вы узнали… — Она замолчала и сосредоточенно уставилась на компас. — Простите, я сбилась с курса.
Шум ветра и моря почти полностью заглушали ее голос. Она повернула штурвал, и яхта накренилась. Зашипела вода, и я ощутил, как ветер всей тяжестью навалился на полотнище паруса.
— Почему вы цитируете мне Руперта Брука? — Ее голос звучал твердо, и я чувствовал, каких усилий ей стоит его контролировать. Затем она снова подняла на меня глаза. — Эти слова были в записке?
— Да, — кивнул я.
Она повернула голову, глядя в темноту.
— Значит, он знал о том, что умрет. — Эти произнесенные шепотом слова я услышал только благодаря отнесшему их в мою сторону ветру. — Почему он прислал это сообщение вам? — спросила она, неожиданно оборачиваясь ко мне и испытующе вглядываясь в мое лицо.
— Он прислал его не мне, — отозвался я. — Я не знаю, кому оно предназначалось. — Она промолчала, и я поинтересовался: — Когда вы видели его в последний раз?
— Я вам уже говорила, — пробормотала она. — Я познакомилась с ним, когда он служил в роте Линге. А потом он отправился на штурм Молёя. Он… он не вернулся.
— И вы его больше никогда не видели?
Она рассмеялась.
— Столько вопросов. — Ее смех затих. — Давайте больше не будем об этом говорить.
— Вы к нему привязались, не так ли? — не унимался я.
— Прошу вас, — произнесла она. — Он умер. Говорить больше не о чем.
— Если вы так в этом уверены, — возразил я, — почему вы явились ко мне сегодня утром уже с вещами и полностью готовая к отъезду в Норвегию? Неужели это объясняется всего лишь сентиментальным желанием увидеть его могилу?
— Я этого не хочу! — с неожиданной горячностью воскликнула она. — Глаза бы мои ее не видели.
— В таком случае почему вы здесь? — повторил я свой вопрос.
Похоже, она собиралась бросить мне в ответ какую-то резкость, но внезапно передумала и отвернулась.
— Я не знаю, — прошептала она.
Она произнесла это так тихо, что ветер успел отнести ее слова прежде, чем я убедился в том, что не ослышался.
